Шрифт:
От её вида, ноги сами собой подкосились. Вернее даже не подкосились, просто одна нога шла куда мне надо, а другая направилась к старушке.
«Какого?!»
«Самка!» — раздался полный вожделения вопль.
«Какая самка, идиот?!» — воскликнула гордость. — «Это человеческая старая рухлядь!»
«Но ведь самка!»
«Ей восемьдесят лет,» — фыркнул гнев.
«Минимум» — добавил Зависть.
«Вот! И совсем молодая…»
«Придурок, это по драконьим меркам, восемьдесят лет подросток. А в человеческих мерках, она уже одной ногой в могиле,» — пояснил Гор.
«Но одной то она все еще здесь!» — не унимался тот.
«Тфу!»
«Да не плюйся ты!» — возмутилась жадность, когда мой рот без моей воли сплюнул на землю.
«Ну может уже поспиииим?»
«Тлен, уйди, пустите меня, дайте мне воплотить новую мечту!»
«У тебя одна мечта, отыметь все что движется!» — возмутилась Зависть.
«И что не движется тоже» — добавила Жадность.
«А у тебя все прикарманить!» — не остался тот в долгу.
«Успокоились ящерицы!» — рвется мой душевный порыв от одной мысли, что вот прямо щас, вот прямо здесь, этот… этот… пойдет к той милой старушке… и будет делать вещи не столь пристойные.
«Слышь, Гор, а у тела то, воля есть!» — подколола Гордыню Жадность.
Между тем, взяв себя в руки, принимаю сидячее положение и устало массирую виски.
«Спокойно Арк, спокойно», — утешаю себя, поднимаюсь на ноги и направляюсь четко по дороге к деревенской арке. — «Так, первым делом надо бы выяснить, где мы»
«И год», — вмешивается в мои мысли Гордость.
«Чего?»
«И год узнать надо, животное».
«И покушать»
«Все-б тебе жрать!»
«Но мы же не ееели»
«Так, не начинайте.» — вмешиваюсь пока эта шайка вновь не разоралась друг на друга.
«Как будем узнавать?» — услышал я впервые дельную мысль.
«Если чего-то не знаешь, надо спросить,» — спокойно отвечаю, осматривая площадь. Деревня как деревня, одноэтажные домики, некоторые поновее, на другие без слез не взглянешь.
«Лучше всего, спрашивать у симпатичной самочки»
«Погоди ты со своими самочками, давайте лучше постучимся в чей-нибудь дом»
«Верно-верно, спросим и заберем его себе. Например, вон тот, с красными окнами и новенькой краской, он такой хорошенький»
«Да это же форменная хибара!» — возмутилась Гордость.
«Ну и что? У нас и того нет. А еще вон тот домик, вон тех лошадей, вон ту лопату и…»
«Зависть, на кой черт, тебе лопата?!» — вставляю свои пять медяшек.
«Да какая разница, в хозяйстве пригодиться, Вист ты продолжай, что тебе еще приглянулось?»
«У тебя все пригодиться» — бурчит гнев.
«Общаться так скууучно, давайте просто поспииим,»
«Ну можно хотя бы водички попить? Вон и колодец есть,»
«Ты только ведро не сожри»
Ноги сами собой развернулись и деревянной походкой направили тело к колодцу.
«Эй, куда?!» — возмущаюсь, но меня проигнорировали.
«Пиииить»
«Правильно Воуг, тем более вон у колодца и девицы собрались, как раз спросим у них», — елейным голосом пропела похоть. Теперь понятно почему обе ноги так бодренько пошагали к колодцу. Спелись гады.
«Боюсь, если к ним обратишься именно ты, Хорт, то у тех самок после встречи с тобой, будет бесполезно что-либо спрашивать», — в этот момент одна нога остановилась, а за ней и другая. Не удержав центр тяжести заваливаюсь вперед.
«Вот-вот, зачем спрашивать, когда можно допросить?» — поддакнул гнев.
«Эй! Определитесь уже, мне надоело здороваться из-за вас с землей», — возмущаюсь, пытаясь подняться, но не выходит. Тело опять онемело. — «Да что-б вас всех».
«Придурки, никто из вас переговоры вести не умеет. Смотрите и учитесь!» — важно заключила гордыня, поднимая мое тело с земли. Вот только со стороны это выглядело так, словно я в стельку бухой пытаюсь сойти за трезвого. Сначала одна рука поднялась, затем вторая. Выполнив жим лежа, тело подгибает колени и становится на ноги.
— Эй смерд! — обратился он к простому деревенскому мимоидущему дровосеку, чьи габариты были два на метр.
— Чё? — обернулся на нас этот верзила.
— К ноге, червь!
— Это ты мне?!
— Тебе, идиот!
«Ну ты у нас и дипломат, Гор» — фыркнула жаднасть.
«Щас нас будут бить» — грустно подумал я, с тоской глядя на надвигающегося носорога. Побагровевший от гнева, со сжатыми кулаками, представитель простого деревенского люда широкими размашистыми шагами, словно скала надвигался прямо на нас.