И жизнь.

— Кое-что знаю. — Пожала плечами девушка. — Много читала, в нашем захолустье делать особо было нечего. У меня и компьютер совсем недавно появился. — Почти не соврала Лана и продолжила строить свою легенду, легитимизируя знания о прошлом. — В основном правда интересовалась двадцатым веком и началом двадцать первого. Почти как у тебя.

— О, это круто. А то знаешь ли, почти не с кем в этом гадюшнике даже поговорить. Все мои товарищи в разъездах, а тут кроме пожрать и посрать никому ничего не интересно. — Пожаловался Адов.

— Такая же фигня. Люди потеряли первопроходческий азарт. А ведь раньше все грезили космосом и мечтали о светлом будущем меж звёзд. — Лана с толикой печали усмехнулась, глядя на творящееся вокруг безобразие. — А межзвёздная экспансия ни коим образом положение людей не улучшила. Местами даже наоборот. Посмотри вокруг, у некоторых тут и жилплощади меньше, чем в хрущобах. Хотя, мать его, технологический прогресс!

— Ну, может дело в том что на космической станции строить большие квартиры слишком дорого. — Предположил Вильгельм.

— На Богаре положение дел было не лучше. Горожане там жили в общагах, хотя свободного места было завались. — Хмыкнула Лана.

— О, так ты знаешь про Богару? Жалко конечно, что её жуки захватили, говоря живописный мир, почти Терра!

— Да так, слышала от родителей. — Уклоничиво ответила Лана, чуть не порушив свою легенду. — Но думаю ситуация в других местах не лучше.

Завязалась беседа. Разговоры о локальной истории разных мест и истории Земли прошлого плавно перетекли к вопросам социальной справедливости, а оттуда уже было рукой подать к коммунистическим идеям. В том, что Вильгельм, носитель красной звёздочки, был именно из красного спектра сомневаться не приходилось. Лана жарко дебатировала с “недобитым коммунякой” приводя примеры несовершенства и кровожадности красных режимов, а Вильгельм парировал это, сыпя примерами времён Содружества и его потомков. Того же Синдиката — первой межзвёздной коммуны приблизившейся к коммунизму настолько, насколько не смог никто до этого. Или загадочного и далёкого и закрытого Аегиса, где по слухам и вовсе фонтанировало из всех щелей как из рога изобилия. В какой-то момент Лана осознала, что далеко не всё с идеями социалистов ужасно, раз даже кое-как местами их смогли воплотить в жизнь в межзвёздном пространстве без особых жертв, однако же капитан Рихтер вспоминая жизнь в Ордене не могла признать что всё ладно с этими идеями. А уж кто-то, а Орден для неё — настоящие краснопузые с их внутриармейским казарменным коммунизмом, партокартией и нищим населением. Безусловно часть представлений о разного рода идеологиях в её сознании не более чем мифологемы человека двадцать первого века, человека времён доминации травоядных радужно-либерально-демократичных людей над хищниками прошлого, коих нещадно бьёт пресса и дубинки сторонников свободы, что не дадут даже толики свободы врагам свободы. Такой вот парадокс толерантности.

Иронично.

И как-то так вышло что за всем этим Лана и не заметила как проснулась в спальне на борту своего корабля абсолютно голой в обнимку с мужчиной с зализанными волосами.

***

Похоже жизнь налаживается. Разум после множества потрясений давным-давно забытого всеми кроме Ланы прошлого полувековой давности наконец нашёл разрядку, пусть и была она очень уж… странной. Как там говорят, “пьяная гайка резьбе не хозяйка”, да? Моральные установки сами собой куда-то ушли после ста грамм виски, больше молодой непьющей девушке и не нужно было. Начинающую эмпатку переиграли на собственном поле, просто-напросто соблазнив…

Впрочем, с пару минут после пробуждения отрефлексировав этот момент Лана поняла, что не очень-то и против. Становилось ясно что её “я” имеет совершенно иные установки, желания и табу прямо противоречащие тому что нужно её физиологии. Разум, конечно, сильнее материи, особенно в том мире, где Лана была живым доказательством переноса души или чего-то на неё похожего, однако биология неизменно старалась взять своё. С человеком всегда так — неизменная борьба и синтез социальной природы и животной сути, если говорить опостылевшими всем фразами и не вдаваться в суть.

Спокойный вдох. Выдох. Итак, гештальт закрыт. Девственность потеряна с первым встречным, пусть Лана и не помнила каким образом это вообще произошло, сдвиги в психике начинают закрепляться и цементироваться, отвоёвывая у чуждого разума хоть толику женского начала. То что было у Ланы до этого и сексом назвать было нельзя, так, агрессивный петтинг, да ещё и с девушкой… Здесь же сложилась странная ситуация: гетеросексуальный секс по форме, но по содержанию даже не хотелось думать как это интерпретировать. Слишком мерзкая выходила картина. Впрочем, Лана всё решила ещё много лет назад, когда впервые заговорила о себе в женском лице, смирившись со своим вселением в тело иного пола. Так что и в этой ситуации не стоит заниматься моральными терзаниями, ибо я от роду Лана Рихтер, а не давным давно умерший в том мире мужик, решила девушка.

В голове возникла какая-то оформленная концепция как же ей жить дальше. Только сейчас Лане приходит осознание, что она относительно богата, враги и недоброжелатели давным-давно состарились, что актуально даже в век доступности омолаживающих процедур, умерли или забыли о ней. А её биологическому телу едва ли двадцать лет, впереди просторы космоса, за спиной немалая сумма денег. Короче говоря, целая жизнь впереди. Есть подозрение что в рамках человеческого восприятия даже стремящаяся к вечности при должной осторожности.

Раньше девушка жила как могла, просто идя по течению, забив на попаданческие амбиции, что приносили ей в основном только несчастья и страхи. Учёба, работа, тот злосчастный случай с убийством военной полиции… если бы не они, если бы не жуки, что пришли позже и вырезали под ноль всех, то жизнь Ланы была бы вполне стабильной и меру счастливой. Однако, как всегда сыграло свою роль одно “но” — эти самые амбиции, что часто ничего хорошего не приносили, дали ей шанс выжить. Незримый дамоклов меч всегда висел над ней и Лана смогла уйти от злого рока просто потому что она и её окружение пошли вопреки накатанной дорожки истории, иногда даже не зная о том, где всё просто и понятно, а непослушание карается смертью. Здесь всё произошло наоборот, что иронично.