— Прости. Я хотел тебя вернуть. И надеялся, что со временем ты поймешь.

Ну вот. Диме я все еще нужна. Раз уж все так случилось, может быть дать ему шанс?

— Ты мне обещал, что будешь доказывать свою любовь каждый день. Помнишь?

Он решительно кивнул и погладил меня по пальцам. Такой знакомый жест, но в этот раз не вызывающий никакого волнения. Под прикосновениями Стаса я сразу таяла. А сейчас было все равно.

— Может быть у нас получится начать все заново… — я тихо размышляла вслух. — Только если ты больше не будешь мне врать.

— Я обещаю.

Я отвернулась к стене. Самое глупое решение, которое я когда-то принимала. Вернуться к человеку, к которому ничего не испытываю. Но сейчас меня поглотила пучина безразличия ко всему. Просто нужно, чтобы кто-то занимал пространство в пустой квартире. А может лучше стоило завести кота? Он хотя бы не обманет. И не уйдет, когда ему надоест.

А может быть в этот раз Дима на самом деле изменится. Станет более внимательным, заботливым, как сейчас.

Я тихонько фыркнула. Люди очень редко меняются. А еще реже — меняются в лучшую сторону.

В тишине раздалось жужжание телефона. Я приподнялась, но Дима похлопал меня по плечу:

— Это мой. Нужно ответить. Сейчас вернусь.

И вышел из палаты. Я упала обратно на подушку, сдерживая слезы. Никакой кот и уж тем более Дима не сможет заглушить то, что творилось внутри меня. Клубок раскаленных змей обжигал сердце. В груди ныло так, что впору просить обезболивающее. Хотя вряд ли таблетки помогут заглушить это состояние.

Дверь скрипнула, но я даже не обернулась. Не хотелось даже смотреть на Диму. Еще насмотрюсь. Но тут кто-то тихонько меня позвал.

У кровати стояла пожилая женщина в белом халате и со шваброй в руках.

— Он пока вышел, слушай, что скажу.

Она заговорщицки зашептала так, что я едва ее слышала.

— Позавчера ночью я дежурила. Сюда ворвался мужчина. Красавчик, просто как в кино! Глаза сверкают, сам бледный. Не знаю уж, как его пустили, у нас тут строго обычно.

Мое сердце забилось, в ушах зашумело и мне пришлось напрячь слух, чтобы не упустить ни единого слова.

— Так вот… он сразу к тебе. Что-то шепчет, видно, что переживает. Я тут в углу мыла, он, кажется, меня даже и не заметил. Потом выбежал, вернулся через секунду с листком бумаги и давай строчить. Свернул конвертиком, что-то внутрь запихал, да на столе оставил. И умчался. Только дверь хлопнула. А утром, значит, этот пришел. Тощий. Который вышел вот сейчас. Я потом стала мусор выносить, смотрю, а в ведре бумажка мятая валяется. Ты уж прости, я женщина старая, любопытная. Не удержалась, развернула. А это то письмо, что красавчик писал. И побрякушка в письме. Я так и поняла, что это твой заревновал и выкинул, чтобы ты не узнала. Так что я уж прибрала, чтобы тебе отдать, а ты все не очнешься никак. А потом уж не моя смена была. Так что вот дождалась, когда этот уйдет. Держи.

Женщина сунула мне в дрожащую руку смятый листок и что-то, сверкнувшее металлическим блеском. Быстренько махнула шваброй, оставляя на полу мокрые разводы, и вышла за дверь, напоследок обернувшись и подмигнув.

50. Побег

Биение сердца заглушало все звуки. Если бы я была подключена к кардиомонитору, в мою палату сбежались бы все дежурные врачи. Руки дрожали так, что я с трудом удерживала то, что мне дала пожилая санитарка. Отложив записку в сторону, я раскрыла руку. Цепочка с кулоном в виде яркого желтого камня, который удерживают две ладони.

То, что ночью ко мне приходил Стас, я не сомневалась уже после рассказа санитарки, но сейчас у меня в руках было доказательство, что я не придумала себе этот разговор и не приняла желаемое за действительное. Я развернула письмо. Строчки прыгали перед глазами, и мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы немного успокоиться и суметь прочитать записку.

"Крис, не знаю, когда ты очнешься, чтобы прочитать это, но я очень хотел бы все это время пробыть с тобой. Чтобы быть уверенным, что ничего страшного с тобой больше не произойдет. Меньше всего я хочу оставлять тебя одну, когда ты так уязвима. Я не должен был улетать без тебя. И ты не представляешь, как я жалею, что не ответил на твое признание. Я хотел до конца убедиться, что это не просто страсть и помешательство. Но когда я узнал, что ты в больнице, я понял, что потерять тебя — самое страшное, что может со мной случиться. Я люблю тебя, Крис. Вернусь как только разберусь с этой проблемой, из-за которой ты пострадала. Не знаю как, но я придумаю, как раз и навсегда закрыть эти чертовы дыры.

Надеюсь, что буду рядом, когда ты очнешься.

Люблю тебя. С."

Клубок змей в животе растаял, а тиски, сдавливавшие грудь, разжались. Я вдохнула полной грудью. Но тут же облегчение сменилось непониманием. Почему тогда я не могла дозвониться или написать Стасу? Что-то не так с телефоном?

Я открыла список вызовов. Последний набранный — Стас. Детализация показала, что я сделала на этот номер всего два звонка. И номер телефона выглядел странно. Я каждый раз ругала себя, что не запомнила его номер, но я точно знала, что среди остальных цифр есть две семерки. Еще подумала тогда, что не хватает третьей, чтобы пошутить насчет "блатных номеров". Сейчас же я не видела в номере ни одной цифры семь. Это не его номер!

В мессенджере оказалось то же самое. Кто-то влез в мой телефон, удалил контакты Стаса и заменил их на левый номер, после чего поставил блокировку, создав иллюзию, что я в черном списке у Стаса. Вопрос на миллион — кто это сделал? Тот, кто позаботился обо мне настолько, чтобы съездить домой и привезти мне забытый мобильник.

Дима еще не вернулся и мне резко захотелось подпереть чем-нибудь тяжелым дверь, чтобы он не смог зайти.

Я набрала номер шефа и почти подпрыгивала на постели, ожидая, когда тот возьмет трубку.