– Как же ты меня возбуждаешь! – томным голосом прошептал он мне на ухо и, отпустив меня, резко оттолкнулся к противоположной стене.

Мы оба смотрели друг на друга и глубоко дышали. Я сразу же опустила свое платье, боясь, что кто-то внезапно прервет наше уединение. А Кирилл провел рукой по своим волосам.

– Поехали! – отошел он от стены и пошел в сторону выхода.

Всю обратную дорогу мы опять молчали. Мне было уже все равно, куда он меня везет и что будет дальше. Больше всего меня беспокоило то, что его прикосновения вызывали во мне приятные чувства и возбуждение. Иногда я незаметно смотрела на Кирилла. Он о чем-то думал, следил за дорогой и совсем не обращал на меня внимания.

Его спортивная машина остановилась возле общежития.

– И это все? – еле слышно спросила я, не поворачиваясь к Кириллу.

– На сегодня достаточно – уставшим голосом ответил он и повернулся ко мне.

Внезапно он протянул руку, взял меня за волосы и притянул к своему лицу.

– Еще раз позволишь себе такую выходку, я больше не смогу остановиться и сделаю тебе больно! – прошипел он, глядя мне в глаза, а затем отпустил.

Едва я успела выйти из машины и захлопнуть дверь, он резко тронулся с места так, что покрышки колес задымили и засвистели. От такого громкого шума я закрыла уши руками и побежала в общежитие.

Все воскресенье я провела у мамы Тани в Подмосковье. Они были коренными москвичами, но вот уже как два года решили покинуть тесный мегаполис и обосновались в загородном доме. Она приготовила праздничный обед в честь моей победы, и вся семья вновь была в сборе. Мы сидели за большим столом, полным вкусной еды, и делились последними новостями, смеялись от забавных историй, вечно приключавшихся с ее старшей дочерью, моей ровесницей. В их доме всегда было тепло и уютно, и я знала, что здесь и мой дом, что здесь мне всегда будут рады, хоть нас и не связывали кровные узы.

Пообедав, мы дружно убрали со стола и перемыли всю посуду. Затем я налила себе кофе со сливками, взяла теплый плед и устроилась в старом скрипучем кресле на веранде. Погода была чудесная, я наслаждалась чистым воздухом и прекрасным видом. Деревья стояли, укутавшись в снежные шубы, а на земле как будто простиралось огромное пышное белое одеяло, которое ярко переливалось, когда на него падали лучи солнца.

– Ты чем-то обеспокоена, моя милая?

Услышав нежный голос мамы Тани, я повернула голову к двери. Она стояла в проеме с бокалом вина, на плечах у нее был накинут клетчатый плед, такой же, как был у меня.

Крестная слишком хорошо меня знала, иногда я думала, что у нее есть особенный дар – чувствовать людей. Она всегда видела, когда я вру или чего-то не договариваю, могла найти подход в разговоре, так что у нас были очень доверительные отношения.

– Волнуюсь за предстоящий бой – улыбнулась я в ответ и немного пожала плечами.

Мама Таня прошла на веранду и села в кресло, находящееся рядом с моим.

– Она гордилась бы тобой – тихо произнесла крестная и ее губы дрогнули.

 Прошло уже более десяти лет, как не стало мамы и она до сих пор не могла сдержать слез, когда мы о ней говорили. Я знала, что она все еще винит себя за случившееся, но как бы я не старалась убедить ее в обратном - все было тщетно.

– Ты с каждым годом становишься все больше похожа на нее, Эл! – громко выдохнула мама Таня и по ее щеке скатилась тихая слеза.

Мне самой было сложно вспоминать о маме. Рана в сердце была все еще свежей, да и как она могла затянуться, если теряешь самого любимого и близкого человека. Я часто думала, почему все так произошло, почему именно она должна была уйти так рано. Сотни раз я прокручивала в своей голове мысли о том, что было бы, если б я в тот злополучный день вернулась пораньше домой. К моему горлу подступил ком горечи, на глазах задрожали слезы.

– Мне ее очень не хватает – шепотом произнесла я и сделала большой глоток горячего кофе, чтобы вся боль сконцентрировалась на обожженном языке.

– Ты обязательно победишь! Я в это верю!
– мама Таня вытерла слезы, посмотрела на меня со всей теплотой и улыбнулась - мы в это верим!

Потом подошла ко мне и, приклонив мою голову к своей груди, поцеловала в макушку.

– Ты же еще побудешь у нас? – не отпуская меня, спросила крестная.

– Конечно! Только посижу еще немного здесь.

– Не замерзни! – сказала мама Таня, сняла плед со своих плеч и накрыла им мои ноги. Затем она скрылась за дверью.

Оставался всего лишь один день до моего отъезда в Питер. Кирилл больше не объявлялся и меня это радовало. Время шло, его брат, надеюсь, поправлялся с геометрической прогрессией. В покое он меня точно не оставит, поэтому я молилась, чтобы мне пришлось встретиться с ним лишь один единственный раз.