Но с этими планами не срослось, даже Жозефа до Меца не довез. Совсем плохо ему стало на обратной дороге от врача, и в Монпелье свалился окончательно. На их счастье, семья Пермон (в лице Панории (Луизы), их прежней соседки по Аяччо и подруги Летиции, а теперь супруги сильно разбогатевшего нувориша) забрала больного из гостиницы и три месяца он еще промучился у них в доме. Умер, не достигнув и 40 лет (по-видимому, от рака желудка), и был похоронен на местном городском кладбище, оставив супругу и кучу детей фактически без средств к существованию.

Влияние отца на Наполеоне было минимальным. Мальчик ясно понимал, на ком держится их дом. Может, поэтому в детстве ни к кому не проявлял уважения, кроме матери, тети Гертруды и няни-кормилицы. Меньше всего он хотел быть похожим на отца. При общении с малознакомыми корсиканцами даже старался не козырять лишний раз фамилией, легко можно было нарваться на непонятное (конечно, из-за политики, поскольку Паоли продолжали боготворить многие, да и он сам с раннего детства был в их числе).

Уже став Императором, как-то заметил: «Отец столько времени уделял себе, что на детей его просто не оставалось». В другом варианте: «Слишком любил удовольствия, чтобы думать о детях». Но смысл-то один. И еще: «Не мог ему простить предательства делу Республики и Паоло лично».

В общем, чтобы подытожить его портрет, скажем, что для корсиканца он обладал на редкость доброжелательными и изысканными манерами и умел вызывать симпатию и ей грамотно пользоваться. Экстравагантный гуляка, он, тем не менее, проявил недюжинную твердость и хитрость в судах, когда дело касалось его возможных финансовых интересов. Но чтобы серьезно влиять на проблемы и решения клана, был слишком легковесным.

После смерти отца место главы семьи и представителя в клане занял его дядя Люциано Бонапарти, бывший в то время архидиаконом Аяччо. Это для Корсики очень значимая должность, сравнимая по положению в обществе с епископом во Франции. Он, в отличие от подавляющего большинства корсиканцев, был на удивление образованным человеком и еще до завоевания Корсики выучился бегло говорить и писать по-французски. Более того, очень предусмотрительно он добился письменного свидетельства от архиепископа Пизы, подтверждающего его благородное происхождение из патрицианского флорентийского рода (не его вина, что оно тоже не отвечал всем новым требованиям французов). Это его связи в Пизе во многом помогли Карло решить там свои вопросы с получением диплома.

А за период его детства Лючиано вместе с Джузеппе (на французский манер Люсьен вместе с Жозефом) хорошо подготовили его для поступления в университет и обеспечили высокий уровень знания французского языка. Продемонстрировали редкую прозорливость и ответственность.

К сожалению для его семьи, последнего качества, как и обязательности, Карло был лишен начисто. Зато по причине своего легкого характера ни с супругой, ни тем более с губернатором никогда не спорил и им не прекословил. Со всеми их требованиями соглашался, но потом плыл по течению, не мог отказаться от своего беззаботного и безответственного образа жизни. То, что он зарабатывал, как правило, сам и тратил на «представительские расходы». Как я уже отмечал выше, любил хорошие вина и легко просаживал деньги в карты. Летиция даже детей за ним пробовала посылать, чтобы как-то оторвать от игры и предотвратить новый проигрыш, когда он заявлял, что сегодня обязательно отыграется. Не работало.

Мария–Летиция Рамолино родилась в родовом семейном поместье (хотя, везде пишут – в Аяччо). Отец – Джованни Жеронимо Рамолино – предположительно вел свой род от графов Котальто, а мать Мария Анжела де Пиетро-Санта доказательно происходила из древнего рода князей Ломбардии. В их доме хранился их родовой герб, очень красивый, украшенный тремя серебряными башнями и тремя, тоже серебряными, поясами вокруг щита с лазурью и большое количество преданий о подвигах предков. Для подтверждения благородного происхождения ничего не надо было изобретать. И Наполеоне, по рассказам мамы, очень гордился такой бабушкой.

Глава семьи, бывший командир генуэзского гарнизона в Аяччо, занимал важный пост генерального инспектора путей сообщения всего острова. Умер рано, когда любимой и единственной дочери было только 5 лет. Довольно быстро после смерти отца ее мать второй раз вышла замуж за швейцарского офицера на генуэзской службе – Франсуа Феша (Фаеша). Как это отразилось на Летиции, данных нет, но хорошее домашнее образование она успела получить. Рано начала читать, разумеется, на итальянском и любила книги о знаменитых героях прошлого, греках и римлянах. У них в доме была отдельная комната для библиотеки (случай, совершенно уникальный на Корсике), которую она частенько и навещала. А по вечерам мама рассказывала ей истории о своих предках.

Вот таким образом уже в 13 лет Летиция и превратилась в романтичную девушку, грезящую о героях и подвигах. При этом внешне яркую и очаровательную. И очень рано (но это по нашим понятиям) выскочила замуж – в 14 лет, сразу влюбившись в красавца мужчину Карло, который отвечал ее представлениям о героях! Ну как же, был одним из руководителей независимой Корсики, победившей коварных генуэзцев.

А он остановил свой выбор на ней только после того, как ему отказали в руке богатой и знатной итальянской невесты из семьи Альберти. Их дочь он тоже успел очаровать (наверняка представившись как «Conte du Buonaparte»), но в данном случае она ничего не определяла. Потом дяде говорил, что развитие отношений не сложилось только из-за его молодости. Но мне кажется, это был только предлог. Ее родители навели справки на предмет молодого человека с Корсики и что-то им явно не понравилось. Может, дело было даже не в тщеславии и происхождении самого жениха, в молодости такое простительно. Скорее всего, они узнали про ближайшее будущее острова, а значит, и о незавидной судьбе его руководства. Французы, пользуясь связями купленного ими на корню посла Паоли в Версале Маттео Буттафоко, уже начали обработку самых влиятельных местных кланов, подготавливая свое военное вторжение и прельщая их обещаниями и деньгами (ну а на этом острове есть такой национальный обычай – тайна, сказанная вечером на ухо под страшным секретом, утром становится всеобщим достоянием).

И кандидатура молодого паолиста в качестве мужа дочери их, по-видимому, не устроила. Она не могла устраивать и родителей следующей невесты – Летиции (они же были представителями верхушки генуэзской общины на Корсике). Но вот с ней самой у него все сразу великолепно сложилось. И хотя ее матери и отчиму ни сам Карло, ни его сватовство не понравились, у них уже была своя жизнь. К тому же влюбленная девушка обладала твердым характером, сама все однозначно решила и никаких советов слушать не желала.