— Лил, — он покачал головой. — Ты можешь разыгрывать ту сценку снова и снова, доказывая, что всё контролируешь. Ты можешь называть себя циничной, взрослой и безумной тварью. Ты можешь считать, что, говоря о Дорлине, совсем ничего не сказала о себе. Если тебе так нравится, то пускай. Но не говори мне, что ты не была жертвой. Потому что ты была. То, что сделали с тобой, преступление. И насилие. 

— Я сама соблазнила их!

— Лил. В той ситуации, в которой была ты, нет ничего добровольного. Нет и не может быть. 

Я сжала губы. Впервые за очень долгое время мне захотелось прикрыться. 

— Зачем ты мне это говоришь?

Он сделал шаг ко мне. Я отодвинулась. Он послушно остановился и очень серьёзно посмотрел на меня.

— Я хочу, чтобы ты поняла, что тоже достойна сказки, — сказал он твёрдо. — И твёрдой земли под ногами. Только и всего. Отдыхай. 

Он вышел, оставив меня шокированной и очень, очень запутавшейся.

34

Я снова надолго осталась одна. 

Обычно у меня не бывает проблем с одиночеством, но в тот момент это оказалось крайне некстати: сложно было для меня придумать компанию хуже, чем я сама. 

В голову лезла всякая чепуха. Мысли путались. Тяжесть всего случившегося запоздало свалилась на плечи небесным сводом. Я хотела было посмотреть за ходом Отбора и отвлечься таким образом; но, как выяснилось, ночью артефакты отключались. Думаю, у Кио была какая-то возможность наблюдать за конкурсантками денно и нощно. Но, к сожалению, мне этот способ был неведом. 

Некоторое время я мучила книгу, упрямо пытаясь читать. Увы, смысла в этом было чуть меньше чем никакого: поймав себя на том, что уже почти минуту смотрю неотрывно на одну и ту же страницу, я волевым усилием прекратила издевательство над литературой. И попыталась воспользоваться методом, помогающим коротать время и прочищать мозги лучше всего — то есть, уснуть.

На самом деле, у меня даже получилось. Только вот, как выяснилось, была это не лучшая идея. 

*

Сначала мне приснился Алан. 

Он смотрел из своего укрытия, как уроды развлекаются со мной, и в глазах его что-то безвозвратно умирало. Там больше не было даже страха, только пустота. Мне уже доводилось видеть такие глаза… И это напугало, напугало до ужаса. Я рванулась, чтобы освободиться...

Картина сменилась. 

Вот уже я стою в крови по щиколотку, а те, что пришли в наш дом, безнадёжно мертвы. Их тела выглядят ужасно, и, пожалуй, любого нормального человека вывернуло бы, но мне наплевать. Кровь повсюду, на стенах и даже на потолке. Я сама ею покрыта, и лишь сияние крыльев несмело, неуверенно пробивается сквозь эту алую пелену. Я хищно скалюсь, осматривая эту картину… и снова вижу Алана.

Брат испуган. Он смотрит на меня, но не узнаёт.

— Ал?

Он кинулся бежать. Я — за ним. 

Мы неслись по горящим улицам Вел-Лерии, меж падающих башенок и свистящих заклятий. Я звала брата, но он всё не оборачивался; я порывалась взлететь, но крылья вдруг стали тяжелы, будто камни, и безвольны.

Как будто я никогда и не умела летать. 

Вот уже впереди замаячили тёмные арки Большого Моста, знаменующие вход в трущобы. Они всегда были темны, но теперь, в этом сне, там пряталась какая-то совершенно особенная чернота, вязкая и поглощающая. 

— Алан, стой! — крикнула я отчаянно.

Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы он туда входил. В этот мир преступников, шлюх и воров… безрадостное болото, из которого почти нет шанса вырваться…

И он услышал. Он обернулся ко мне на самой границе света и тени, посмотрел всё теми опустошёнными, усталыми глазами и вроде бы даже порывался что-то сказать… 

Но чёрные когтистые лапы, вырвавшиеся из темноты, уволокли его туда, под мост.

И я побежала следом.

Липкая тьма поглотила меня, распахнула навстречу свои объятия. Я слышала, как плещется под ногами не то вода, не то кровь, как кто-то кричит, стонет, ощущала, как пытаются ухватить меня тощие костлявые руки. Вокруг был непроглядный мрак, и лишь мои крылья едва мерцали, выхватывая мерзкие, уродливые картины. Я игнорировала их, слепо неслась вперёд, туда, где порой мелькали светлые волосы Алана. 

И я, наконец, догнала его. Ухватила за плечо, вынуждая повернуться… и уставилась в светло-серые глаза Владеша.