Ее голубые глаза застелила ярость, отчего мне стало не по себе. Казалось, она готова разодрать мне глотку ногтями.

— На каком основании?

— Мне не нужно для этого основание. В наше время действует закон: у кого деньги, тот прав. У меня их достаточно.

— Крис, — женский голос сорвался. Вот-вот она заплачет. — Я никогда себе не прощу того, что когда-то сказала тебе «люблю». И вот этого всего тоже не прощу.

Мерный стук каблуков отдавался эхом у меня в голове. Она подписала бумажки и ушла. Молча, закрыла за собой дверь. Даже не хлопнула ею.

Стоя у панорамного окна, я наблюдал, как она садится в такси, которое быстро умчало ее.

Россия

Апрель, восемь лет назад

Яна

Несмотря на ранний час, всего лишь девять утра, вереница машин уже образовала огромную пробку. Апрельское солнце достаточно сильно припекало, чтобы схватить солнечный удар.

Я поморщилась от очередного звука клаксона. Казалось, я никогда не доберусь до университета. За все время, что я провела в пробке, шея и спина затекли и потихоньку начинали болеть.

"Где ты? Саныч ещё не приехал, потому у тебя есть шанс на выживание". — Телефон пиликнул, оповещая о входящем сообщение.

Ответив Юле, что скоро буду, я припарковала машину и зашла в супермаркет, чтобы положит денег на телефон, иначе второй день буду без выхода в интернет. Там было относительно тихо. Сонные кассиры, подперев рукой лицо, поочерёдно закрывали и открывали глаза. В магазине были только мамочки с детьми и старушки, которые ищут, где гречка дешевле.

Дойдя до терминала, мне на плечо опустилась тяжёлая рука. Повернув голову, я невольно вздрогнула. Бычара, ни как иначе!

Парень, полностью состоявший исключительно из мышц, высоко возвышался надо мной. На мощной шее поблескивала серебряная цепь, а мощную спину и широкий разворот плеч обтягивала черная куртка.

— Чего тебе? — сетовала про себя, так как не люблю, когда со мной разговаривают в солнечных очках. Хотя притом, у меня самой на глазах был надет данный аксессуар.

— Sorry, I don't understand. Do you speak English? — голос иностранца был точно бархат. Нежный и тягучий, словно свежий мёд. А лёгкая хрипотца была его изюминкой. Мой взгляд невольно приковала жесткая линия губ.

— Да. Что вы хотели? — я легко перешла на английский язык. Спасибо маме, которая работает переводчиком уже добрых двадцать пять лет. Помню, как она меня заставляла учить языки, а я плакала и говорила, что он мне не нужен. Нужно будет сказать спасибо родительнице.

— Давай я первый сделаю свои дела, а потом ты уже? — криво улыбнулся молодой человек, оттесняя меня от терминала.

— Нет уж! — я оттолкнула этого хама и начала набирать свой номер телефона. — Я первая сюда пришла.

— Вам жалко, что ли?

— А вас мама не учила, что девушкам нужно уступать? Или вы в ауле росли? — я развернулась и выразительно посмотрела на иностранца. Жаль, что сквозь тёмные стекла очков не было видно моего осуждающего взгляда.

Оказывается, пока я набирала номер, парень уже снял свои очки, и я смогла заглянуть ему в глаза. Они оказались карими с ореховым оттенком.

Мальчишка лет тринадцати, с растрепанными светлыми волосами и веснушками, завидев моего собеседника, резко замер. Мне показалось, что его бледная кожа стала еще бледнее, что поспособствовало венам на руках еще лучше себя проявить.

Иностранец поспешил натянуть очки обратно на глаза, но я все равно заметила, как он прошелся по мне оценивающим взглядом и чуть скривился. И вот чем ему не угодили джинсы и чёрная кожаная куртка? Тоже мне, эстет нашёлся. Тем более, сам так же одет.

— Девушка, вы так и будите стоять? — начал возмущаться иностранный гость.

Действительно, чек давно появился и ждал, когда я его заберу. Выхватив бумажку, я поспешила удалиться.

— Адьес, болван. — Радуясь прощанию с немного двинутым иностранцем, я быстро засеменила в сторону стеклянных дверей.

— Oh, my Gud! You are crazy! — донеслось до меня тихое бормотание.

Перебежав через дорогу, я забежала в стены родного ВУЗа. Было тихо, и лишь телевизор нашего охранника дяди Гриши тихо работал. Я заглянула в нужную мне аудиторию, где однокурсники почти спали. Не найдя глазами Геннадия Александровича, я резко стартанула к верхним рядам, где меня уже ждала подруга. Я почти дошла до нужного места, но грозный окрик преподавателя меня остановил:

— Русинова!

От неожиданности я даже подпрыгнула на месте. Медленно развернувшись, я увидела негодовавшего Саныча, как мы любим называть его пока тот, в свою очередь, не слышит.