— Пусть так. Я же никогда не была против, что наши мальчики учатся драться. Но с этим огромным сундуком не очень-то удобно отбиваться от маньяков, — заявила тётя Петунья. — Да и колдовать на каникулах нельзя.

Недавно опять в газетах писали про «разгул преступности», и она явно волнуется. Да и беременность сделала её излишне мнительной.

— Меня можно отвезти к старому мосту, который в Саутварке. Там дом у Сириуса. Я мог бы там подождать одиннадцати, когда поезд отправляется в Хогвартс, — предложил я. В принципе, и так собирался туда наведаться, но если подвезут — хорошо. Да и успокоить родственников надо. А дядина фирма «Граннингс» по пути.

— А с вещами как? — спросил дядя, кивая, словно мысленно прикидывая наш маршрут.

— Там есть эльф, так что он доставит меня прямо на вокзал, — заверил я.

Родственники переглянулись, но вопросов про эльфа не задали.

Тётя завернула мне десяток бутербродов в бумагу, положила два оставшихся куска пирога, пару яблок, налила сок в бутылку и выдала паёк для «дозаправки» в Хогвартс-экспрессе. Я рассказал ей, что в прошлом году поделился едой с магглорождёнными, которые не думали, что волшебный поезд едет так долго — до самого вечера, так что бутерброды, упакованные по две штуки, — это явно для раздачи. Впрочем, не так много магглорождённых учится в Хогвартсе. В прошлом году со всего потока было человек пять, да и у нас магглорождённые только Гермиона, Кевин, Дин и ещё один парень с Хаффлпаффа — Джастин Финч-Флетчли. Впрочем, насчёт Дина Томаса и Кевина Тёрнера тоже не ясно. Родители Дина разошлись ещё до его рождения, а Кевин говорил, что он у своих магглов приёмный ребёнок.

* * *

В половину восьмого мы с дядей выехали из Литтл-Уингинга, в котором я провёл у родственников последние три недели. Конечно, если считать дни по этому миру.

На каникулах посмотрели с братом новый голливудский фильм «Бэтмен возвращается», так вот я, как этот Бэтмен, вёл тайный ночной образ жизни. Конечно, с женщиной-кошкой и человеком-Пингвином не боролся, но исчезал из дома и определённо творил добро. Ну да, я же «Герой» и «Избранный», по заверениям местных магов.

Впрочем, для своего друга — цербера Кибы — я настоящий герой. Спас его и подарил целый мир. Как мы всё это организовали — вспоминать страшно, но тогда ситуация была критическая. Впрочем, нам очень повезло, что всё хорошо сложилось и совпало. Так Киба стал обитать в «мире призыва», и при желании, которого я как-то совсем не имею, я могу вызвать его сюда. Но предпочитаю пользоваться обратным призывом и периодически наведываться в Мир Чёрных Пещер сам. Время там идёт в двенадцать раз быстрее относительно мира магии, так что за два часа здесь там проходят сутки. Для нас с Кибой, привязанных Ключом к миру магии, время идёт по местной реальности, а вот для всех остальных, кто там может побывать, время течёт как обычно, без хитрых «завихрений».

Посетить Чёрные Пещеры могут только подписавшие Договор, при этом накладывается куча ограничений, вроде того, что это должен быть весьма одарённый маг, который в силах самостоятельно совершить прыжок-переход и хотя бы теоретически может справиться с цербером. А также человек, которому я безоговорочно доверяю.

Таким образом, возможные кандидаты резко сократились до одного.

Северус Снейп был первым взрослым магом, с которым я познакомился, когда попал в этот мир пять лет назад. В нём я увидел родственную душу, взрослое отражение своего друга — Учиха Саске. Битый жизнью, недоверчивый, озлобленный, потерявший всё самое дорогое, что у него было, играющий собственную партию на шахматной доске гроссмейстеров этого мира. Мой мир — мир шиноби — в какой-то мере был честней. Да, постоянные войны, стремление к личной силе, драки, потери, ненависть… Это было так понятно и просто. В мире магии всё не так. Маги скрываются от простых людей — магглов — у них своё государство в государстве, своя кухня, в которой мне только предстояло вариться.

Северус Снейп стал моим сенсеем. Настоящим Учителем, который помог в сложное для меня время и который вернул мне смысл жизни. Не сразу, далеко не сразу, но он признал меня. И в этом немаловажную роль сыграло то, что в прошлом году я подбил его заключить Договор призыва.

Во время каникул каждую ночь Кричер переносил меня в дом Снейпа-сенсея и мы с ним отправлялись в Мир Чёрных Пещер, в котором живёт мой цербер Киба и с недавних времён — Гин, двухголовая орф*, которую мы в начале августа раздобыли в Греции.

Почти каждый день с десятого и до тридцатого августа, с одиннадцати-двенадцати вечера до пяти-шести утра, в которых помещалось трое суток, мы со Снейпом-сенсеем «творили добро» в Мире Чёрных Пещер. Занимались, тренировались, заготавливали ингредиенты, изучали мир, воспитывали Гин и играли с ней. Сенсей сильно привязался к орф. Даже признался мне, что когда-то в детстве нашёл серого щенка и хотел, чтобы тот жил у них, в Коукворте. Но его отец был против собаки и через какое-то время нашёл у него щенка и куда-то унёс. По тому, как Снейп-сенсей трогал плечи и руки, я понял, что его отец не просто забрал щенка, но и побил самого сенсея, но о своих наблюдениях я, как обычно, промолчал.

За август Гин подросла и стала уже годовалой — почти достигла роста Снейпа-сенсея. Взрослые орф меньше церберов, но всё же и они приличных размеров. Мать Гин была в холке метра три с половиной, так что и от нашей орф мы ждали не меньшего. Говорить, как Киба, она не умела, но всё прекрасно понимала. Сенсей по моему методу делился с ней магией, но пока даже ментальной связи, как когда-то у нас с Кибой, не было, но мы не отчаивались.

— Где тебя лучше высадить, Гарри? — спросил дядя. Задумавшись, я и не заметил, как мы доехали до Лондона.

— Можно рядом с мостом, я перейду его и дойду сам.

Дядя остановился и помог мне достать тот самый здоровый сундук, в котором хранилась вся моя студенческая жизнь. Школьный сундук был, по сути, особым артефактом, который весьма помогал жить в общежитии. Он превращался в платяной шкаф, в котором хранились мантии и другая одежда, а также письменный стол с книжными полками и выдвижными ящиками для письменных принадлежностей и всяких мелочей. Секрет был в правильном размещении вещей по отсекам, да и чары расширения пространства и облегчения веса весьма помогали. Правда, сам по себе сундук всё равно оставался довольно громоздким. В тринадцать ещё ничего, а вот когда тебе одиннадцать и ты — штыбзик, это здорово снижает мобильность.