Шрифт:
В итоге преодоление препятствия прошло без сучка, без задоринки. Разве что сложивший руки в замок Псих перестарался, и не подсадил Жира на забор, а перебросил через него. Тот рухнул на той стороне в какие-то колючие кусты, из которых промычал что-то нецензурное.
Потом диверсанты отбежали подальше от забора и огляделись, благо ночное зрение у обоих было прокачено до упора.
Роспись стен и легкие перила Плесень запустения покрыла; Покосились набок павильоны, Розы увядают и пионы, Тиной затянуло пруд глубокий, На прибрежьях – заросли осоки. Потерял жасмин благоуханье, Засыхает роза без вниманья, Мальвы средь травы ползучей луга Только душат и глушат друг друга; Там, где люди некогда ходили, Мхи дорожки прежние покрыли, Дикая трава, полыни клочья На дорогу перешли с обочин, Мостиков коснулось разрушенье, – Сад являл картину запустенья.– Так, времени мало, поэтому быстро ищем колодец. Восьмиугольный, – шепотом скомандовал Псих. – Ты налево, я направо. Кто найдет – не орет, как ослик на случке, а тихо отписывается в чате группы.
– Да, ты поучи меня, поучи. Всенепременнейше не оставь без указаний, отец родной! – прошипел оскорбленный Жир. – Я же первый раз в разведке.
– Ну извини, – повинился обезьян. – Привычка.
Колодец нашел Жир. Бывший морской рейнджер чуял воду, как бы она не была спрятана. А спрятали колодец надежно – сначала заколотив досками, потом засыпав замлей, а потом и засадив получившийся холмик сорной травой. И если бы не сверхъестественное чутье свиноида, Псих так бы и слонялся по парку в поисках колодезного сруба.
Жир, вооружившись граблями, быстренько раскопал находку, ими же сорвал доски, приколоченные сверху.
– Все, готово, – доложил он. – можно лезть.
– Давай, братан! – напутствовал его обезьян. – Сегодня твой день, я чую.
– Сейчас, разденусь только, – предупредил свин, и вскоре остался в белых семейных трусах в умилительный синий горошек.
– Спускай веревку, – скомандовал он. – Если, конечно, ты не хочешь устроить Большой Плюх, на который сбежится вся стража.
Псих стравил припасенную веревку, которой хватило едва-едва, колодец оказался очень глубоким. Потому, наверное, его и не засыпали – задолбались бы землю таскать.
– Все, готово! Ни пуха тебе, Жир! – прошипел обезьян, закрепляя веревку за ворот.
– К черту! – ответил свин и начал спуск. Вскоре он достиг уровня воды, просигналил, подергав веревку, и нырнул.
Примерно через четверть часа свободно висящая веревка вдруг натянулась как струна – кто-то очень тяжелый начал подъем. Вскоре свин ухватился за бревна сруба, подтянулся и вылез из колодца.
– Ну что, Свини? – не выдержал Псих. – Где труп-то?
– Вынужден вас расстроить, милостивый государь, – ответил Жир, выжимая трусы. – но никакого трупа там нет.
– Не может быть, – ахнул Псих. – А ты хорошо все посмотрел?
– Сейчас в рожу дам, – пообещал свин, нехорошо глядя на напарника. – Псих, ты реально уже достал меня своими наездами. Я тебе не зеленый пацан все-таки! Я триста шестьдесят три раза в автономный поиск ходил! Нет, блин, не посмотрел. Да я там каждую водоросль на дне обнюхал! Как вообще можно не заметить труп в колодце? Не веришь мне – ныряй сам!
Свин натянул отжатые трусы и резюмировал:
– Короче, или призрак нам все насвистел, или я просто хэ-зэ, что здесь за фигня творится.
– Может, колодец не тот? – почесал в затылке обезьян.
– Исключено! – замотал щетинистой башкой свиноид. – Я бы по любому второй колодец учуял, я тебе отвечаю! Здесь не такая большая территория. Опять же – если это не тот колодец, зачем его прятать было?
– Мда! – сказал Псих и задумался.
Глава пятьдесят четвертая. Иркутск, Улан-Удэ, Верхние планы
(в которой происходит суета вокруг останков)
г. Иркутск,
столица Иркутской локации.
52°17' с. ш. 104°18' в. д.
– Что делать будем? – поинтересовался Жир. – Мне одеваться или как?
– Погоди, – велел Псих, – сейчас попробуем разжиться информацией.
Обезьян щелкнул пальцами и провозгласил:
– Вызываю гения места Крестовской горы!
Вскоре из травы выскочил хранитель территории. В отличие от Хабаровска и Благовещенска, в Иркутске гением места оказался не старичок, а старушка. Весьма бодрая, надо сказать, и вызывающая безотчетное доверие.
– Приветствую мудреца, равного Небу! – поклонилась она. – Ну, слава богу. Мы уж думали, совсем вы забыли про наш народ. С амурской локации ни разу про нас не вспоминали. Забайкальцы и буряты на вас за это немного обижены. Зато мы, иркутяне, счастливы оказаться избранными и готовы помочь великому мудрецу. Если это, конечно, в наших силах.
– Не уверен, что вопрос этот в твоей компетенции, – признался Псих, – но не спросить не могу. Не знаешь ли ты, куда делся труп, лежавший в этом колодце? А если не знаешь, то не могла бы узнать?