Шрифт:
– Кораблик в откате, – сообщил Тот, – потому что еще пять дней ждать.
– Пять дней это много, – почесал в затылке обезьян. – Надо лодку в деревне искать.
С лодкой староста с одной стороны обнадежил, с другой – обломал. По его словам, рыбак в поселке был только один – некий Семен. И лодка у него была, причем хорошая лодка, большая. Вот только на этой большой хорошей лодке он отплыл в Красноярск – рыбой торговать, и вернуться должен был только завтра.
Как ни крути, а по любому выходило, что торчать паломникам в Додоново минимум до следующего дня. Монахи послонялись по поселку, Четвертый провел пару молебнов – не столько ради заработка, сколько ради прокачки, в итоге спать легли пораньше – все равно делать нечего.
Утром Четвертый проснулся от холода. Несмотря на то, что с вечера топили печку, к утру избу выстудило полностью. Выйдя на улицу до ветра, юный монах понял, что температура конкретно упала – во дворе был лютый холод.
Даже ватное Двойное одеяло В эти холода Не согревало. Сунешь руки в рукава, А все – ледышки… И свисают с сосен, Замерзая, шишки. Палый лист заиндевевший Кружит, И земля Потрескалась от стужи; Пруд покрылся Скатертью хрустальной; И монахов Холода достали.В это время открылась калитка, и во двор вошел Псих.
– Плохие новости, Босс, – сказал он. – Река встала. Лед. Лодка нас не спасет.
Глава шестьдесят четвертая. Додоново
(в которой все большей частью дерутся и строят друг другу подлянки)
пос. Додоново,
Железногорского сектора
Красноярской локации.
56°16' с. ш. 93°26' в. д.
Весь следующий день паломники маялись бездельем. С переправой никому никаких идей в голову не приходило, а находиться на улице было невозможно из-за несусветного холода, только упрямый Псих периодически выбирался на улицу и слонялся где-то в окрестностях. Остальным, не имевшим загадочных планов, оставалось сидеть в жарко натопленном доме старосты, пить чай и болтать о том, о сем. Так весь день и прошел.
На следующий день утром Псих опять куда-то исчез и появился в доме старосты только к завтраку.
– По льду ходят люди, – сказал он, пожелав всем приятного аппетита и усаживаясь за стол.
– Вдоль берега? – поинтересовался Жир, вгрызаясь в кусок пирога с капустой. – Я фы только фдоль ферега ходить рискнул, фде мелко.
– Если бы, – разочаровал его Псих, подтягивая к себе кусок. – Через речку шастают.
– Морозы, конечно, были сильными, – недоверчиво покрутил головой прожевавший пирог Жир, – но чтобы река за два дня промерзла…
– Да чему вы удивляетесь-то? – удивился староста. – Хозяин это. Я же вам говорил – он гениальный погодник. Если ему надо – он не то что за два дня – за два часа реку заморозит. Думается мне, это он вас таким нехитрым намеком восвояси спроваживает.
– Раз спроваживает, может, мы тогда и пойдем? – спросил Четвертый. – Раз уж решили не ввязываться? Единственное – если мы тебя бросим, это как-то подловато выглядеть будет. Что он с тобой сделает? Как сам думаешь?
Староста покачал головой.
– Не вы меня, а я вас подбил на всю эту авантюру, поэтому вашей вины передо мной никакой нет, а вот у меня долг перед вами есть и долг неподъемный. Сына-то он больше не требует, и за одно это я с вами никогда не рассчитаюсь. Что же до того, что меня ждет – то это один бог знает. Меня, как вы помните, колдун вроде бы не винит, и пообещал не трогать. Раньше он обещаний не нарушал, но в чем можно быть уверенным с демоном?
Тут староста посмотрел на лица сидящих вокруг существ. Сразу понял, что сказал что-то не то, и смешался:
– Я не это имел в виду, я хотел сказать, что…
– Ой, перестань! – поморщился Псих. – Что хотел, то и сказал, и, кстати, сказал все верно. Люди это люди, демоны это демоны. Нам на одной Земле тесно. Поэтому демоны пакостят людям, а люди гадят демонам. И те, и другие свои обещания обычно соблюдают ровно до тех пор, пока это в их интересах. Придурков вроде меня, которые зачем-то всерьез воспринимают данное слово – считанные единицы.
– А как же ваша компания? – не удержался от вопроса староста. – Четвертый человек, все остальные – демоны. Но особого срача и толкания локтями за место под солнцем я у вас не заметил.
– Ты не понимаешь, это другое, – хмыкнул Псих. – А если серьезно, то у древних римлян было хорошее слово – фатум. Так вот – участие каждого из нас в этом проекте – фатум. Наши пути сама судьба переплела веревочкой, и пока она их обратно не расплетет – никуда нам друг от друга не деться. Оно понятно, что сколько веревочке ни виться, а конец будет. Когда-нибудь и нас судьба раскидает, но пока еще мы крепко свиты. А когда все так сплетено, уже неважно, кто из нас демон, а кто человек. Жить все хотят одинаково, а спастись можно только вместе.