Молчание, затем тяжелое:

– Да.

– Следовательно, мы представляем теперь, что он собирается делать и куда мог направиться. – Думаете, ее он возьмет с собой?

– Наверняка. Он будет держать ее при себе до тех пор, пока не получит подтверждение. Я вызвал Марко Де Сальмо, чтобы он занялся Кальдаком, и он уже вылетел из Рима. Не беспокойтесь, мы перехватим Бесс Грейди. Она не успеет нам помешать.

– Она нам уже помешала. Она – препятствие на нашем пути. Препятствие, которое вы никак не можете устранить.

– Я очень стараюсь. Перезвоню вам, как только станет известно что-нибудь.

Эстебан повесил трубку.

Хабин нервничает, и на этот раз его даже трудно упрекнуть: время чрезвычайно дорого. Что ж, если Де Сальмо повезет, он доберется до нее и убьет вовремя.

Но полковник Эстебан не привык полагаться на везение. Всегда нужно иметь запасной вариант.

Если гора не идет к Магомету…

Он улыбнулся. Хабин оценил бы шутку.

Вертолет приземлился на пустынном аэродроме в нескольких милях к северу от Атланты. Солнце стояло уже высоко над горизонтом, однообразный пейзаж оживляли только немногочисленные ангары да единственная взлетная полоса.

– Что это за аэропорт? – спросила Бесс, выпрыгнув из кабины.

– Он никак не называется. – Кальдак уже стоял рядом с ней с рюкзаком в руках. – Им пользуются два-три зарегистрированных частных пилота и значительно больше незарегистрированных.

– Наркомафия?

– Возможно. За уединение приходится платить. Я не задавал вопросов. – Он обратился к пилоту:

– Побудьте пока с ней. Где-то за ангарами должна быть машина.

Кальдак быстро зашагал прочь, а Бесс передернула плечами. Здесь было теплее, чем в Мэриленде, но ее тем не менее била дрожь.

Вдруг она ощутила тяжесть на плечах – это пилот набросил на нее свою кожаную куртку.

– Спасибо.

Пилот улыбнулся.

– Пожалуйста. Я решил, что вам в последнее время было некогда позаботиться о верхней одежде.

– Вы попали в точку. Кажется, это вы прилетали за нами в Мексику?

– Точно. Мне приказали в течение месяца оставаться в распоряжении Кальдака.

– И часто вам приходится так работать?

– Нет, особенно в последнее время, когда Конгресс урезает бюджет.

– Кстати, Кальдак нас не познакомил. Меня зовут Бесс Грейди.

– Я – Кэсс Шмидт. – Очень приятно. Я полагаю, вы не впервые выручаете людей из затруднительных положений? Вы из ЦРУ?

Кэсс спокойно кивнул, и Бесс вздохнула с облегчением. Значит, Кальдаку все-таки можно верить.

– Кэсс, а с ним вы раньше работали?

– Да. – По лицу пилота пробежала тень. – В прошлый раз я допустил грубую ошибку и боялся, что он оторвет мне голову. Уж во всяком случае, я не ожидал, что сейчас он вызовет меня.

– Наверное, он считает, что вы – хороший летчик.

– Честно вам скажу, лучше бы он так не считал. Меня трясет от него.

– Так вы его боитесь? – Бесс вдруг вспомнила, каким жутким казался ей Кальдак в первые дни. – А вы давно его знаете?

– Два года. Сначала Ливия, потом Мексика. Кажется, о Ливии Кальдак упоминал в связи с партнером Эстебана. Хабином.

– Машина на месте, – сообщил Кальдак, подходя. – Можете лететь, Кэсс. Вы свободны.

Кэсс наклонил голову.

– До свидания, мисс Грейди.

– Не забудьте куртку, – спохватилась Бесс. – И еще раз спасибо.

Кэсс улыбнулся.

– Да не за что.

Кальдак взял ее под локоть.

– Ну и много ты от него обо мне узнала?

Бесс решила, что нет смысла отпираться.

– Он сказал, что был с тобой в Ливии.

– И все? Значит, ты упустила последний шанс. Из моих знакомых этот – самый болтливый. А впрочем, в последние годы ЦРУ резко снизило требования к сотрудникам. Много дерьма принимают на работу.

Когда они вышли на дорогу, Бесс увидела стоящий у обочины бежевый седан. Кальдак открыл перед ней дверцу, а сам занял место водителя.

– Между прочим, я не собираюсь расспрашивать Кэсса или кого-то другого о том, что происходит, – заявила Бесс, усаживаясь в машину. – Я хочу, чтобы ты сам мне все рассказал.

– Расскажу, когда разберусь во всем сам, – отозвался Кальдак. – В багажнике все необходимое для тебя и для меня. Я сообщил нашим по радио, что нам понадобится одежда. Мы остановимся в мотеле. И запомни: тебя зовут Нэнси Паркер.

Бесс поморщилась – ей не хотелось жить под чужим именем, под чужой личиной.

– Терпеть не могу имя Нэнси.