— Зачем тебе это?

— Ну, Ника, ты как с Луны! Что значит зачем? Чтобы бабки поиметь и подарки. Я не из тех, кто считает, что подарки и деньги от мужчин принимать не стоит… Ещё как стоит, Ника. Пока мы молодые и красивые

— А разве не лучше строить отношения с человеком, которого любишь? Разве секс по любви не лучше?

— Я тебя прошу! Вон я любила папашку Аринки, думала дышать без него не смогу. Он клялся и божился в вечной любви, а я дура верила ему. И что в итоге? Бросил, как только узнал про беременность. Но ты не думай, я не жалею, что родила дочь, она лучшее, что со мной случалось. Просто… Я больше не верю мужикам. Они все потребители и я теперь отношусь к ним так же.

Слова Илоны заставили меня задуматься. Я по — новому посмотрела на девушку. А ведь она всего лет на пять старше меня. А в ней уже такой горький опыт говорит. Она рассуждает так, словно любовь — ничего не значит. Может я глупая девчонка, но мне хочется верить, что меня впереди ждёт большая и чистая любовь, пусть даже и не вечная.

Илона взяла меня под руку и мы вышли из туалета. Все, как она и сказала, больше половины столиков уже пустовали. Мы подошли к барной стойке и сели лицом к залу, если вдруг кто — то нас подзовет.

Я выискивала взглядом Стаса, но его здесь не было.

— Блин, я бы сейчас не отказалась от хорошего секса, — сказала рыжая девушка рядом со мной.

— Надень красный костюм, Марина, и иди трахайся, — ехидно ответила ей Илона.

— Почему красный? — возмутилась Марина.

— Потому что ты на все согласна.

— Твоя правда, твоя правда, — протянула рыжая и засмеялась.

Ох, слишком много разговоров о сексе этим вечером.

— Девочки, смотрите, какое вино для нас замутила Ника, — сказал Артур и разлил вино по бокалам. — Давайте выпьем за этот вечер!

Все чокнулись бокалами. Мне пришлось тоже. В следующий раз надо будет придумать что — то с алкоголем, мой организм не привык к таким количествам. Затем было другое вино и ликер и еще что — то я уже не помню. Вроде я и не пьяная, но мне так весело и хорошо, как не было уже очень — очень давно!

Как и говорила Илона все уже давно поднялись выше по этажам, а мы сидели болтали на первом.

— А что там наверху? — полюбопытствовала я у одной из девчонок.

— Не знаю, — пожала та плечами. — Мне сказали не ходить, я и не хожу.

Вот так просто у нее, а я же сгорала от нетерпения. Мне было так интересно, что происходит наверху. Увидеть бы, хоть одним глазочком…

Пока девчонки болтали, я сделала сумасшедшую вещь — поднялась наверх.

Держалась в тени, поднимаясь по ступеням. Меня раздирало любопытство. Уверенна, что на трезвую голову я на такое не решилась бы. Хихикая про себя, поднялась на второй этаж. Здесь был очень длинный коридор и ряд комнат.

Мне почему — то слова Артура вспомнились, про то не хочется ли мне секса… Конечно мне хочется… После всех проблем, мне хотелось забыться в чьих — то объятиях. Не думать ни о чем, просто кожа к коже, до сбивчивого дыхания, то отметин на теле, чтобы отключится от мира…

Но не с кем.

И слова Артура о сроке годности… Может к черту все, и сойти с ума. Хоть раз. Пусть даже жалеть потом буду…

Ой, не о том ты думаешь, Вероника! Одернула сама себя. Уже хотела сбежать обратно вниз, как за одной из дверей послышался протяжной стон. Я остановилась, как вкопанная. Словно завороженная подошла поближе и прислушалась. До моего слуха доносилось неясное бормотания, стоны и шлепки. Я чувствовала, как мои щеки пылают, а низ живота сводит судорогой…

— Какая ты любопытная, Ника Стахова, — услышала голос у своего уха и подпрыгнула на месте.

Резко обернулась и оказалась лицом к лицу со Стасом. Я нервно сглотнула и сделала шаг назад, уперлась спиной в стену. Хейфец улыбнулся и шагнул ко мне. Если я сделаю глубокий вдох, то между нашими телами не останется и миллиметрового расстояния.

— Любишь подслушивать?

— Я не… Я не подслушивала, — отвечаю, а Стас мягко смеется.

— Врунишка, — и снова этот шепот, который пробирается в самое нутро.

Облизываю губы и вижу, как взгляд Стаса фокусируется на них. Его руки по обе стороны от моего тела, он так близко, что я чувствую его запах и могу даже пересчитать каждую ресничку. Какой он все таки красивый.

Дыхание сбивается, и я глубоко втягиваю носом воздух и прикусываю нижнюю губу, смотрю на мужчину.

— Бл*ть, Ника, — хрипло выдыхает и на секунду закрывает глаза. А когда открывает, я вижу в них такой голод.

— Как жаль, что тебя нельзя трогать, взрослая, долбаный правила. А то бы я погладил каждый миллиметр твоего нежного тела. Уделил бы особое внимание твоим соскам, бьюсь об заклад они такие же розовые, как и твои губки. О, твой рот, малышка, столько грязных вещей я бы с ним сделал…