— Я никогда не примирюсь с этим! Я никогда не буду вам доверять! Я вас ненавижу! — рыдала Мэри. — Боже, мне невыносима сама мысль о том, что эта свадьба и в самом деле состоится! О горе мне!

Стивен с участием и тревогой взглянул на нее и озабоченно нахмурил густые брови. Неужели она и впрямь лишилась рассудка?

— Разумеется, свадьба состоится. Вопрос о ней давно решен всеми заинтересованными сторонами. Вы знаете об этом не хуже меня, — мрачно проговорил он.

Мэри глухо застонала.

Стивен, ощутив свою полную беспомощность перед лицом ее горя, причин которого он не мог доискаться, все же сделал еще одну попытку утешить ее.

— Не отчаивайтесь. За последние дни на вашу долю выпало столько испытаний… Но поверьте, принцесса, пройдет немного времени…

— По-вашему, у меня нет никакого повода для отчаяния? Вы что же, считаете меня вздорной и капризной особой, не умеющей держать себя в руках?! — выкрикнула она. — А как бы чувствовали себя вы, если бы вас сделали пленником в Тауэре?!

Стивен сжал челюсти и глубоко вздохнул, борясь с желанием наговорить ей резкостей. После недолгого молчания он с видимым усилием проговорил:

— Вы вовсе не пленница, мадемуазель. Вы — моя невеста и вскоре станете моей женой.

Мэри закрыла лицо руками и заплакала навзрыд.

Стивен, раздосадованный ее слезами, недоумевал, почему этот бурный приступ горя овладел ею лишь теперь, после аудиенции у короля, а не в тот день, когда был окончательно решен вопрос об их свадьбе. Он мог объяснить это лишь тем унижением, которому он вынужден был подвергнуть ее в присутствии короля и придворных. Ему стало горько от мысли, что он силой принуждает принцессу к браку, которому она так упорно противится. А ведь он так желал пройти по жизни бок о бок с ней, он так мечтал, что желание это со временем станет обоюдным! Пока же о подобном не могло быть и речи.

— Вы не пленница, — негромко повторил он скорее для себя, чем для нее. — Вы станете моей супругой, владычицей моего сердца, матерью моих детей, и все, что принадлежит и когда-либо будет принадлежать мне, станет вашим!

— Ах, оставьте меня! Отпустите меня домой, в Шотландию. Мне ничего от вас не нужно!

— Но ведь союз наш неизбежен, Мэри! Мы с вашим отцом решили это раз и навсегда. И дома, в Шотландии вас никто не ждет. Поймите это, смиритесь с этим и постарайтесь не растравлять слезами и сетованиями свои душевные раны. Ведь этим вы ничего хорошего не добьетесь и лишь причините себе вред.

— Не смейте больше говорить мне об отце! — в отчаянии крикнула Мэри.

Внезапная догадка озарила Стивена.

— Мэри, так вы сердитесь на него?

— Я ненавижу вас! — Оттолкнувшись от стены, она бросилась на него и принялась что было сил молотить кулаками по его широкой груди. Стивен отступил назад и, наткнувшись на кровать, споткнулся и повалился на нее, увлекая за собой Мэри. Защищаясь от ее неистовых ударов, он схватил ее за запястья. Она изловчилась и задела ногтем его щеку. Из длинной, узкой царапины начала сочиться кровь. Стивен вскочил на ноги.

Мэри подтянула колени к животу и, сжав зубами угол подушки, зарыдала в голос. Острая жалость к ней вновь пронзила сердце Стивена. Лишь теперь он до конца осознал, каким одиночеством, каким безысходным горем полна ее душа. Он присел на край постели и стал гладить ее пушистые волосы, шепча слова утешения и мысленно на чем свет стоял проклиная Малькольма Кэнмора и себя самого. Через несколько минут рыдания Мэри стали тише, она резко оттолкнула его руку и, выпрямившись, произнесла:

— Оставьте же меня! Вы один виноваты во всем, что со мной случилось!

Стивен хотел было возразить ей, но, вспомнив, как он пленил и обесчестил ее, молча вздохнул и опустил голову.

— Вы встали между нами и принудили отца дать согласие на этот брак, — продолжала Мэри, отбрасывая локон, прилипший к залитой слезами щеке. — Вы настроили Малькольма против меня, чтобы добиться своего!

Стивен не стал опровергать ее слова. Ему не хотелось чернить Малькольма в глазах Мэри, усугубляя тем самым ее страдания. Внезапно острое чувство одиночества, от которого так страдала его невеста, передалось и ему самому. Он всегда мечтал о любви и ласке, о прибежище от всех бурь и невзгод, какое должен являть собой для каждого человека его семейный очаг. Он так надеялся, что они с Мэри будут счастливы в браке несмотря на вражду между их семьями, но теперь ему стало ясно, что надеждам этим не суждено осуществиться.

— Мне жаль, что вы целиком и полностью возлагаете на меня вину за случившееся, — сухо проговорил он. — Вы несправедливы ко мне. Но как бы там ни было, я все же намерен взять вас в жены, и я не переменю своего решения, не нарушу слова, данного королю Малькольму. Да, я сделаю это, какую бы лютую ненависть вы ко мне ни питали.

Как только дверь за ним закрылась, Мэри ничком повалилась на постель. Слезы ее иссякли, но грудь давило все то же безысходное горе. Несколько минут она лежала без движения, а когда наконец повернулась на бок и со вздохом открыла опухшие от слез глаза, то обнаружила, что из дверного проема за ней внимательно наблюдает та самая женщина, с которой Стивен разговаривал несколько часов назад в верхнем коридоре замка.