Это неизбежно сказалось на моих отношениях с Андреасом. Мы не ссорились, это не в наших характерах, но выработали форму общения, которая настораживала все сильнее. Мы кружили, как два боксера, не желающие вступать в схватку. Сказать по совести, сцепись мы по-настоящему, это могло бы пойти нам обоим на пользу. Мы же ухитрились сползти на этот ужасный ринг, так хорошо знакомый давно женатым парам, где оставшееся невысказанным ранит куда больнее, чем обидные слова. Отношения мы, кстати сказать, так и не оформили. Андреас сделал мне предложение, все чин по чину: преподнес колечко с бриллиантом, стоя на одном колене. Но у нас оказалось слишком много дел, чтобы обвенчаться, к тому же я еще недостаточно хорошо знала греческий, чтобы понять слова службы. Мы решили подождать.

Взятая пауза не пошла нам на пользу. В Лондоне Андреас всегда был моим лучшим другом. Возможно, так получалось потому, что мы не жили вместе, и я всегда ждала встречи с ним. Мы читали одни книги. Любили поесть… особенно когда Андреас готовил. Секс у нас был просто шикарный. Но Крит вовлек нас в отношения совсем другого сорта, и, хотя после нашего отъезда из Соединенного Королевства прошла всего пара лет, я уже подумывала о том, как бы сбежать обратно, хотя и не приступала до поры до времени к деятельным поискам конкретного способа.

А потом вмешалась сама судьба и подкинула мне шанс. Путь к побегу открылся однажды утром в понедельник, с появлением солидно выглядевшей семейной пары, явно англичан. Эти двое спускались под руку по склону с главной дороги. Я с первого взгляда поняла, что это люди обеспеченные и приехали они сюда не ради отдыха на море. На мужчине были длинные брюки и куртка – что странно для утренней жары, – рубашка поло и панама. Наряд женщины подходил скорее для теннисного матча, чем для пляжа; на шее у нее красовалось дорогое ожерелье, а в руках она держала аккуратную сумочку. На обоих были дорогие солнечные очки. Им, по моим прикидкам, перевалило за шестьдесят.

Мужчина вошел в бар и расстыковался с супругой. Я поймала на себе его изучающий взгляд.

– Прошу прощения, – проговорил он хорошо поставленным голосом. – Вы говорите по-английски?

– Да.

– Не хочу быть невежливым… но вы, случайно, не Сьюзен Райленд?

– Да, это я.

– Позвольте спросить, нельзя ли переговорить с вами, мисс Райленд? Меня зовут Лоуренс Трехерн. А это моя жена Полин.

– Здравствуйте. – Полин Трехерн улыбнулась вежливо, но не дружелюбно. Эта женщина явно не доверяла мне и даже избегала встречаться со мной взглядом.

– Можно предложить вам кофе? – Я задала вопрос осторожно. Я не предлагала посетителям его купить. Не хотелось создавать впечатление, будто я корыстна, но одна мысль не давала мне покоя. Я продала квартиру в Северном Лондоне и ухнула в «Полидорус» большую часть своих сбережений, однако прибыли покуда не получила. Совсем наоборот: хотя мы с Андреасом – тут я была уверена – делали все правильно, но каким-то образом сумели накопить почти десять тысяч евро долга. Наши финансы таяли, и иногда мне казалось, что грань, которая отделяет нас от банкротства, столь же тонкая, как и слой пены на свежесваренном капучино.

– Нет, спасибо, мы к вам по делу.

Я проводила посетителей за один из столиков в баре. На террасе было уже людно, но Вангелис, исполнявший роль официанта, когда не играл на гитаре, справлялся отлично, да и жара пока еще ощущалась не так сильно.

– Так чем я могу вам помочь, мистер Трехерн?

– Можете обращаться ко мне просто Лоуренс. – Он снял головной убор, обнажив редеющие седые волосы и макушку, ухитрившуюся загореть на солнце, и положил панаму перед собой. – Надеюсь, вы простите, что мы без приглашения. У нас есть общий друг, Саджид Хан. Он передает вам привет, кстати.

Саджид Хан? Мне потребовалось какое-то время, чтобы вспомнить поверенного из городка Фрамлингем в Суффолке. Он был другом Алана Конвея, автора «Английских сорочьих убийств». Когда Алан умер, именно Саджид Хан обнаружил тело. Но я встречалась с этим адвокатом всего пару раз. И едва ли стала бы называть его приятелем или даже хорошим знакомым.

– Вы живете в Суффолке? – спросила я.

– Да. Мы владеем гостиницей близ Вудбриджа. Мистер Хан пару раз оказывал нам услуги. – Лоуренс помедлил, вдруг смутившись. – Я обсуждал с ним на прошлой неделе один непростой вопрос, и он посоветовал поговорить с вами.

Меня удивило, откуда Хан узнал, что я на Крите. Видимо, кто-то ему сообщил, поскольку сама я абсолютно точно этого не делала.

– Вы приехали в такую даль, чтобы поговорить со мной? – поинтересовалась я.

– На самом деле это не так уж далеко, да и к тому же мы все равно путешествовали. Мы остановились в «Минос-Бич». – Он указал на отель, расположенный на противоположной стороне теннисного корта, справа от нашего.

Это подтвердило мое первое впечатление о достатке Трехернов. «Минос-Бич» представлял собой бутик-отель с частными виллами и садом, полным скульптур. Ночь там стоила около трехсот фунтов.