— Меня зовут Ольга, я на третьем курсе медицинского, — так же ели слышно произнесла девушка сидевшая в углу, кутавшаяся в одеяло, несмотря на то, что уже было жарковато. Это была та самая девушка, пнувшая меня в истерическом припадке и, похоже, истерика была ее естественным состоянием.

Ее когда-то шикарно уложенные волосы стали похожи на копну соломы, заплаканные глаза были водянисто-голубыми и затравленный взгляд метался по нашим лицам в поисках поддержки и защиты. Она была худощава, и при этом имела очень пышный бюст.

— Я Света, и я работаю продавщицей в ювелирном магазине, — смущенно произнесла смугленькая девушка с внешностью цыганки, особым ее достоинством были огромные, выразительные и очень умные глаза, в которых читалась способность сочувствовать и сострадать всему миру. — Я не могла учиться, мне нужно было работать.

— Ну, а я Татьяна, — прошептала выпоротая девушка, — и я еще не определилась с профессией.

Она была обычной блондинкой с голубыми глазами, но в этих глазах было столько озорства и задора, что мне даже как-то легче на душе стало.

Все посмотрели на меня, и я почувствовала, что краснею, то, чем я занималась, обычно не афишировали, и единственное, что им стоило обо мне знать, это мой студенческий статус.

— Я Марта, я учусь на первом курсе юрфака, училась, — Должна признаться, я не знала, как выглядела на тот момент, но обычно я заплетала в простую косу перекрашенные из рыжего в пепельный цвет волосы. Глаза у меня зеленые, а фигура средняя, по крайней мере, я всегда старалась не выделяться из толпы.

— Ну, вот мы и познакомились, — со вздохом прошептала Татьяна, — теперь бы еще проснуться от этого кошмара и больше желать нечего.

— Очень больно? — спросила я, и поняла, что задала глупый вопрос.

— Уже не очень, эта вонючая гадость у меня на спине, как ни странно, помогла.

Мы снова замолчали, Рябой, спавший ближе всех к нам, приподнял голову и заспанно зыркнул на нас ненавидящим взглядом, больше говорить никто не захотел.

На обед у нас было то же, что и на завтрак, затем нас вывели по одной в кустики, и клетка снова тронулась в путь. Мы проехали по дну небольшого ущелья с бескрайними отвесными стенами из известняка и направились сначала вслед за солнцем, а ближе к вечеру повернули на юг по еле заметной тропке, на которой нашу клетку нещадно трясло, и посему у нас болел каждый миллиметр тела. Нам приходилось держаться за прутья клетки, чтоб нас не швыряло по ней, как кукол.

Мы проехали великолепную горную долину, покрытую ковром из полевых цветов, и нам даже позволили искупаться и постирать свои вещи в чистейшем озере, расположенном точно в центре долины. Вообще, у наших похитителей была одна положительная черта — они были очень чистоплотны и даже не очень умный Буйвол старательно намывал после нас посуду и чистил двух пегих кобыл, которые катили груженую клетку.

Обсушиться нам, конечно, не дали, и когда мы покинули солнечную долину, нам снова пришлось закутаться в тонкие шерстяные одеяла неопределенного цвета и, постукивая зубами от холода и тряски, продолжить любование горным пейзажем.

Но проехали мы немного, примерно через час на нашем пути встали трое в лохмотьях и с деревянными посохами, покрытыми витиеватой резьбой. Они походили на пилигримов, с котомками через плечо и седыми бородами, но их жесткие, оценивающие взгляды ничем не отличались от взглядов Зайта и Рябого. К тому же, судя по тому, как насупился и напрягся Буйвол и, как побледнели Рябой и Красавчик, добра от этих «пилигримов» ждать не приходилось. Только Зайт, правивший лошадьми, оставался спокойным и, не торопясь, спешившись, встал у клетки к нам спиной и взялся чистить ногти кончиком ножа, он демонстративно молчал и не обращал внимания на троих стариков, как будто он просто решил передохнуть и постоять возле решетки. Но я-то понимала, что он просто старался не дать этим троим получше рассмотреть нас.

Старик, что стоял в центре, кашлянул и что-то пробормотал своим товарищам, те согласно кивнули.

Зайт переменился мгновенно, левой рукой он сжал кристалл, висевший на шнурочке, привязанном к поясу, правая рука легла на кинжал.

— Чего вам? — Коротко спросил Зайт, и в его голосе смешались страх и угроза.

— Ты и так знаешь, мы против работорговли, и тебе придется отпустить девушек! — Старик не успел договорить, а в наших душах зародилась надежда.

— Конечно, знаю, еще я знаю, как вы любите колдовские пытки и некромантию, — удивительно спокойно сказал Красавчик с крыши клетки, и наша надежда мгновенно скончалась.

— У нас разрешение правителя, а где ваша лицензия? — гордо произнес самый молодой из троих и уставился на меня так, как будто увидел нечто необычное. — Нам нужна та, с косами!

— Плати, и она твоя. — Зайт не расслаблялся ни на секунду, я же превратилась в комок нервов готовых вот-вот взорваться.

— Мы никогда не платим, мы всегда берем то, что нам нужно! — Высокомерию стоявшего в центре троицы не было предела, он даже не забыл стукнуть посохом оземь для большей убедительности.