Я тут с последними силами прощаюсь, мир спасаю, а все веселье без меня прошло. Но, я, конечно, свою долю зрелищ все равно получу. Впереди судебные заседания, перед которыми незадачливым пасторам Культа Просвещённых, заблокируют их магию. Да, чем бы дитя не баловалось, лишь бы не планировало захвата мира. Мудрое решение, но чертовски не своевременное.

Но обо всем по порядку.

Стоило мне кемарнуть на удобной груди блондинчика, как тот, тут же сбагрил меня в больничку. Что уж и говорить, пробуждение было, мало того тяжелое, так еще и не приятное. Белые стены давили, а медсестра, которая уже при виде меня даже не здоровалась, мы и так, слишком близко знакомы, делала свои уколы. Причем очень больные, но я уверена, если бы она захотела, то могла бы и нежнее колоть мои мягкие ткани. Кажется, я ей не нравлюсь, но почему, понять не могу. Может это из-за моей критики ее профессиональных качеств, но я не уверена. Как то Артур сказал, что на правду не обижаются, а она обиделась. Или это правило распространяется только на двухметровых столичных красавчиков? Все может быть.

В итоге, после очередного злорадного «чпонь», и моего обиженного «Ай», решила я из этой богадельни линять. Только собралась, пустила скупую слезу обещая скучать, как дверь в палату распахнулась, являя моему взору встревоженных родителей.

— Золь!!! Дочь!!!

Мама кинулась ко мне с медвежьими объятьями, вновь повалив меня на койку. Сумка с вещами, не заметно, была закинута под мое ложе, и я сначала порадовалась, что её не заметили. Только много позже я поняла, что это была жестокая диверсия против меня. Но на данный момент, ни о чем не подозревая, смирено улеглась под одеялко обратно, под жалостливые взгляды родителей.

Мама что-то щебетала, периодически смахивая свои слезы и выкладывая на тумбочку витамины в виде оранжевых апельсинов. И их было так много, килограмма пять, не меньше, что от одного только вида, на страдальных мягких тканях полез диатез. Отец молча стоял у окна, хмуря брови и пристально смотря перед собой. Вид имел устрашающий и болезный. Я даже хотела позвать кого-нибудь из персонала, но тут, словно прочитав мои мысли, пришла моя «подруженька подколодная».

Мягкие ткани опасливо сжались, раньше меня почуяв угрозу своей целостности.

«Чпонь». «Ай».

— Да сколько можно? — не выдержала я, потирая рукой рану «после укуса комарика» — Сколько еще эти уколы будете мне делать?

— Прошлый раз был последний, — отключив инстинкт самосохранения, ответила медсестра, — Этот так, для профилактики. Выздоравливайте.

И с такой улыбочкой она это сказала, что я поняла. Тикать от сюда надо было не сегодня, а еще вчера. Потому как чувствовала, что такой профилактики мне не пережить.

Родители просидели у меня целый час, и должна признаться, что не самый трудный в моей жизни. Мы не ругались, отец не сыпал сарказмом и упреками. Он вообще молчал все время, что тоже было тревожным звоночком о его здоровье. Но звать медиков я откровенно боялась. Как оказалось для меня это может быть чревато. Так что, пожертвовав самочувствием отца в пользу своей попы, упорно молчала.

Стоило двери за предками закрыться, как я тут же нырнула под кровать за сумкой с вещами. Но услышала, что в палату вновь зашли. С ужасом подумала, что это небезызвестная мадам со шприцом, а я тут, так выгодно выставила место для профилактики. Прям на блюдечке с голубой каемочкой, ага… Рванула обратно, но больно ударилась головой о дно кровати.

— Восхитительно! Вот это вид, — послышался довольный мужской голос, — Приятно, что ты так меня встречаешь.

А у меня прям от сердца отлегло. От сердца и от… мягких тканей.

— Ты что это там делала?

Артур подошел ко мне, заключая в кольцо рук, и подозрительно посмотрел в сторону койки.

— Убиралась, — тут же сказала я, задвигая ногой сумку обратно, — Совсем тут не моют. Пылища кругом.

Дверь палаты вдруг хлопнула. Выглянув из-за плеча Артура, успела заметить, как мелькнул подол белого халата.

Черт! Она слышала, что я сказала? Мне конец, братцы. Уколом уже не обойдусь, как бы клизму на пять литров не притащила.

— Как ты себя чувствуешь? — Артур прищурился, не много отстранившись, что бы заглянуть в глаза, — Ты какая-то бледная.

— Правда? — буркнула я, и добавила уже тише — Зато попа фиолетовая.

— Что?

— Ни чего. Говорю, наслаждаюсь покоем и уходом.

Артур кивнул, с легкой ухмылкой на губах, помогая мне вновь улечься под одеялко. Но потом вдруг резко нагнулся к моему лицу, так близко, что наши носы соприкасались.

— Ты же не думаешь сбежать?

Где я прокололась? Или он заметил сумку с вещами?

— Неее… пф… — даже рукой махнула, улыбаясь как слабоумная, — Как ты мог, так обо мне подумать?

С не высказанным «ну-ну» в глазах, Артур быстро прикоснулся к моим губам и сделал вид, что поверил.

— Смотри, что я тебе принес?

Блондин прошагал к тумбочке походкой генерала на параде и достал из пакета, как думаете, что?

Апельсины.

— Вот так, неожиданность, — зловредно изобразила удивление на лице.

Артур моего сарказма не заметил или просто сделал вид, но подвинув пакет от родителей, примостил с краю свой кулек.

Долго он решил меня не мучить. С самым невозмутимым видом, Артур двинул меня к стеночке и улегся рядом. Положив мою голову себе на грудь, принялся рассказывать о том, что я пропустила.