— Да.

— Родить ему детей и сохранять верность ему до конца своих дней?

— Конечно.

— Не боишься пройти весь этот путь с ним? — спрашивает Найл.

— Нет, если он рядом со мной, — отвечаю я.

Найл улыбается, на этот раз искренне.

— Значит, я верю, что парень сделал правильный выбор. Он доказал свою преданность сверх меры. И за это он будет вознагражден.

Мне нужно время, чтобы осмыслить услышанное, но когда это делаю, я чувствую гордость за него.

— Вы собираетесь повысить его?

Найл встает и идет к двери.

— Я думаю, он заслужил это.

И с этими словами он исчезает в коридоре.

Прошла неделя с тех пор, как Лаклэн сдал бой. Сейчас ему намного лучше, если не считать пары ссадин и ушибов. После того, как я пропесочила и замучила его всеми возможными способами, которые только могла придумать. В часть мучений вошел избыток секса и блинчики.

Найл наведывался к нам, когда он был уже в здравом уме, чтобы лично сообщить ему новость. На самом деле, в доме побывало больше людей за последние несколько дней, чем когда-либо.

Скарлетт часто ошивается поблизости. Она и сейчас в этом мире, хочу я того или нет.

И Рори не может отвести от нее глаз. Для него плохо уже то, что Скарлетт его не подпустит. Она никогда никого не подпускает к себе.

Сегодня вечером все станет официально. Синдикат проведет для Лака какое-то закрытое мероприятие по случаю продвижения, а потом мы все будем праздновать в «Слейнте». Я провела последние два часа, готовясь и пытаясь подобрать платье. Когда, наконец, я чувствую, что решила, Лак появляется в дверях, выглядя таким же красивым, как всегда в своей обычной одежде.

— Мне нужно кое-что сказать тебе, — говорит он.

Я с трудом отрываю взгляд от шкафа и направляюсь к нему.

— Хорошо, что случилось?

Его пальцы снова постукивают по бедру.

— Я знаю, что ты не хотела такой жизни, — говорит он. — У тебя не было желания стать частью этого мира…

Его слова обрываются, и он смотрит на меня, его лицо излучает неуверенность, когда он продолжает.

— И, может быть, эгоистично с моей стороны втягивать тебя во все это, — говорит он. — Но я знаю. Я хочу заботиться о тебе и защищать, и всех будущих детей, которые у нас с тобой могут быть. Я клянусь тебе, что сделаю это. Что я поступлю порядочно с тобой, и Синдикат сделает то же самое для тебя. Тебе больше не придется об этом беспокоиться.

— Что ты имеешь в виду?

— Выходи за меня, Мак, — говорит он.

Его слова повергли меня в ужас и волнение. Никогда не думала, что стану чье-либо женой. Я совершенно не та девушка. Но глядя на Лаклэна, и оглядываясь на все то, через что мы вместе прошли, у меня не остается сомнений. Я бы вышла замуж за этого человека прямо сегодня, если бы он все еще был со мной. Мне все равно, что думают или говорят другие. Но что-то еще омрачает мои надежды.

— Ты делаешь это потому, что должен? — спрашиваю я. — Чтобы сохранить мне жизнь?

— Нет. — Его лицо становится серьезным. — Есть еще один выход, если ты того хочешь. Быть абсолютно новой личностью. Алексей может устроить тебя где-нибудь в другом месте, если это то, чего ты хочешь.

Все его тело напряжено, и я вижу, как сильно он хочет этого. Хочет меня. Может, это безумие, но я тоже хочу его заполучить. Я не могу позволить ему уйти. Я протягиваю руку и поглаживаю его лицо, Лак закрывает глаза и расслабляется под моим прикосновением.

— Каждому королю нужна королева, верно?

— Что? — его глаза распахиваются, и он притягивает меня ближе.

— Да, Лаклэн. — улыбаюсь я ему. — Я с гордостью стану твоей женой.

Забыв о травмах, он целует меня, а потом стонет.

— Сколько времени у нас есть, прежде чем нам нужно будет выдвигаться? — спрашиваю я.

Лаклэн отводит меня к кровати и начинает раздеваться. — Когда дело касается тебя, Мак, у меня всегда есть время.

— Это безумие, — шепчет Саша. — Не могу поверить, что ты действительно это сделала.

— Знаю, — соглашаюсь я.

Кажется, я наполовину спятила.

— Теперь я в этом на всю жизнь.

Сегодня днем, на глазах у всех этих людей, мы с Лаклэном поженились. Я поклялась в верности мужу на крови, после чего мы обменялись кольцами. Я не из тех девушек, что обожает цветочки и платья Золушки, что, в общем-то, к лучшему. Он заставил меня надеть платье синего цвета. Определенно, ирландский цвет. Там еще были какие-то браслеты, на которых нацеплены колокольчики, символизирующие фей и всякую дребедень, в которой я ни фига не смыслю. Но это не имело значения. Все, что имело для меня значение, это человек, стоящий в конце прохода, поклявшийся любить и защищать меня до последнего вздоха. Я знаю, что он говорил то, что думал.