Я констатирую очевидный наезд. Логика подсказывает, что у меня нет выбора, кроме как отдать ее им, когда придет время. Я не могу позволить ей встать на пути моих планов.

Найл вздыхает. Он может читать мои мысли лучше, чем кто-либо, и это только сильнее меня раздражает. Ему нужно знать, что я готов. Что я лояльно отношусь к Синдикату и ничего больше. Но мое молчание в данный момент можно расценить, как нечто иное.

— Этот вопрос на тебе, Лаклэн. Независимо от того, как это произошло, сейчас вся ответственность на тебе. Твоя судьба зависит от нее. Ты следишь за моей мыслью?

— Ага. Я понял.

Не нужно быть провидцем, чтобы предсказать, что я пожалею об этом.

— Тебе в ближайшем будущем предстоит встреча с дочерьми Виктора, — продолжает он. — Тебе и Шону.

Я расстегиваю воротничок рубашки, ослабляя его жесткую хватку, и просто кивая в ответ:

— Конечно.

Найл оценивающе смотрит на меня, в его глазах застыл немой вопрос. Утрачу ли я связь с реальностью? Размякну ли я из-за этой девчонки? Лучшая ли кандидатура Шон по сравнению со мной?

Именно последний вопрос подтверждает мою преданность делу. Я не могу позволить женщине нарушить мои планы на счет Синдиката. Это единственное, над чем я работал все эти годы. И мое последнее обещание Каррику. Я сказал ему, что он будет мной гордиться, и выполню данное обещание, чего бы мне это не стоило.

Рори стучит и приоткрывает дверь. Найл и я одновременно поворачиваемся к нему.

— Что такое? — спрашивает Найл.

— Итальянцы затеяли ссору с одним из наших парней у Мико. Они думают, что это мы прошлой ночью напали на один из их грузов.

— Гребаные итальянцы, — бормочем мы с Найлом в унисон.

Рори вскидывает руки вверх и пожимает плечами:

— Если это не они, то значит проклятые армяне, дышащие нам в спину. В этом деле явно виден их фирменный раздолбайский стиль и манера.

— Нам стоит ожидать от них еще фортелей, — выдаю риторически. — Похоже, в Калифорнии им теперь нечем поживиться и они возвращаются на Восток.

— Да, что ж, — говорит Найл, — времена меняются. Похоже, война уже совсем близко.

Он поглядывает на часы, а затем возвращается взглядом ко мне. Озвученная им мысль уже приходила мне в голову. В подвале сейчас находиться куча денег в ожидании русских.

— Сходка сегодня.

Он кивает, а затем дает инструкции Рори:

— Пошли половину парней разобраться с итальянцами. Скажи чтобы поторапливались.

Я не в восторге от этого плана. Оставить клуб без защиты именно сегодня ночью не самое мудрое решение, но Найл видит в этом вынужденную меру. Позволять кому-либо посягать на нашу территорию или дать поиметь наших парней показывает нас в плохом свете, и наши ответные действия на такое поведение должны быть быстрыми и жесткими. Вот в чем суть Синдиката.

Найл встает и поправляет пальто:

— Мне нужно еще на одну встречу.

— Передай девочкам мои наилучшие пожелания, — говорю я ему.

Он кивает и выскальзывает за дверь.

Лаклэн сказал мне, когда только появилась здесь, что я выступаю на разогреве. Поэтому, когда я узнаю, что они уже поменяли меня c Мэнди, чувствую небольшое раздражение. Сначала она будет показывать перед всеми стриптиз на сцене, а потом моя очередь дразниться, так что ли?

Это просто смешно, и я не сомневаюсь, что Лаклэн так наказывает меня за мой маленький спектакль. Тем не менее, я не позволю ему так со мной обращаться, поэтому выхожу на сцену, готовая сразить их наповал. А он может все усложнять, как ему вздумается. Мне всегда нравился вызов.

Сегодня на мне искусно обрезанное мини-платье из спандекса, которое едва прикрывает мои соски и интимные места. Для своего выступления я подобрала два трека: «Bad Girlfriend» от Theory of a Deadman и «Crazy Bitch» в исполнении Buckcherry.

Они соответствуют моему настроению.

Я начинаю неожиданно. Стараюсь двигаться в такт музыке, а мужики повысовывали свои языки. Лаклэн там же в зале, наблюдает за мной с непроницаемым выражением на лице. Но его нервное постукивание пальцами по бедру и то, как он смотрит на окружающих его людей, говорят мне о многом. Где-то в середине моего выступления Мэнди подходит к нему, игриво потягивая напиток из своего стакана.

Его внимание полностью переключается на нее, и что-то внутри меня переворачивается, когда я смотрю, как она вихляет бедрами в такт музыке. Она разыгрывает перед ним свое собственное представление во время моего номера. Боже. Удивляюсь наглости этой женщины. И все же мне стоит задаться вопросом, почему это меня беспокоит.