Возможно. Но Лаклэн? Ни черта подобного.

Он — хороший человек. Он не заслужил этого. Всю ту ложь и подлость. Не представляю, что с ним будет, если он узнает, что я его использую. Может быть, это несправедливо, учитывая, что он делал то же самое, но все равно мне больно даже думать об этом. Не знаю, как бы я объяснила ему свое предательство. Не знаю, как заставить его поверить, что все совсем не так.

Но все это не так уж и важно. Я решила свою судьбу в тот момент, когда ступила на вражескую территорию. Я пришла сюда с определенной целью, и я не могу скрывать это вечно. Всегда был шанс, что все вот-вот вскроется. Я просто не думала, что будет так трудно бросить его, когда cделаю это. Я не хочу. Я к этому не готова. Но с каждой минутой, что отсчитывают часы сегодня, я чувствую это глубоко в своей груди.

Время пришло. Мне нужно немедленно уйти. Что-то не так, и я не могу дождаться, чтобы узнать, какой козырь у Донни в рукаве. Может, я смогу провести еще одну ночь с Лаклэном. Я могла бы… я не знаю… сказать ему, что чувствую. Что безумно и бессмысленно, особенно когда я сама едва могу разобраться во всем этом. Я не знаю, что делать.

После пятой неудачной попытки подсчета я возвращаюсь в бар… и вижу Донни, наблюдающего за мной со своего места. И на какую-то долю секунды я понимаю это.

Узнавание.

В его глазах я вижу это, но на этот раз все ясно как божий день. Он этого не скрывает. На его губах играет самодовольная улыбка. Он знает. Нутром чую, я знаю, что это правда. Он знает все, и он собирается меня уничтожить.

Твою мать.

Я иду на трясущихся ногах в бар и заказываю напиток. Если я уйду сейчас, он поймет, что я делаю. Поэтому я притворяюсь, что все в порядке, хотя внутри себя я бешусь. Я даже не знаю, где Лаклэн. Вот дерьмо. У меня не будет возможности даже попрощаться. Сказать «прощай».

Почему же так больно?

Слезы затуманивают мои глаза, и пять минут, которые я жду, пока он уберется, кажутся сотней. Когда он наконец уходит, говорю Ронану, что собираюсь закончить инвентаризацию.

Вместо этого сворачиваю вниз по коридору, используя заднюю дверь, через которую обычно входит Лак. Его машины нет на стоянке. Его все еще нет.

Мне должно было полегчать. Мне стоит бежать отсюда как от огня. Но вместо этого, я практически тащу себя на обочину, чтобы поймать такси. Мои ноги как будто налились свинцом. Возможно, от того, что у моего тела зловещее предчувствие. Какая-то часть меня все еще здесь, та часть меня, которая не хочет уходить. И дело даже не в ответах, дело в том, что все как-то неправильно.

Как такое могло произойти? Донни надо мной издевается. Если он собирается все выложить им, то почему этого еще не сделал.

Должна быть какая-то причина, план. Он бы не пустил все на самотек.

Это не имеет значения. Есть только одна вещь, которую я могу сделать сейчас. У меня нет ответов, которые я ищу, но все, о чем я могу думать, это то, как все скажется на Лаклэне. Как это отразится на нем. Есть только один способ предотвратить это. Мне придется уйти. Я должна вернуться к Лаку домой, забрать все свое барахло и уйти.

Скарлетт берет трубку на третьем звонке, и по фоновому шуму бара в трубке могу сказать, что она пьет.

— Привет, детка, — говорит она. — Как дела?

— Дерьмо случилось, — говорю я ей. — И мне нужно, чтобы ты ненадолго уехала из города.

Ожидаю протеста, но вместо этого повисает пауза.

— Ты в порядке? — спрашивает она мягко.

Скарлетт никогда не была со мной мягкой. Скорее всего, она уловила эмоции в моем голосе. Я сейчас не в лучшем положении.

— Я в порядке, — лгу я. — Просто хочу знать, что ты в безопасности, чтобы я могла справиться с этим.

— Конечно, — говорит она. — Ты ведь знаешь, что я могу о себе позаботиться. Но что ты собираешься делать?

— Я тоже уезжаю, и свяжусь с тобой, как только смогу, — обещаю я. — Мне нужно избавиться от этого телефона.

— Хорошо, будь осторожна.

— Хорошо, Скарлетт, — поперхнулась я. — Береги себя.

Когда я захожу в дом Лаклэна, меня пугает шум на кухне. Я не видела машин снаружи, так что я не знаю, кто это может быть. Ронан никак не мог заметить, что меня нет, чтобы примчаться за мной так быстро.

Я колеблюсь у двери, но потом ничего не слышу. Думая, что я схожу с ума, и как параноик захожу, чтобы выяснить. Что оказывается ошибкой.

Прежде чем я могу даже сообразить, что происходит, кто-то хватает меня сзади и толкает к стене. Мое сердце стучит в груди словно молотком, когда я чувствую, как ярость смешивается с запахом одеколона Лака.

Он медленно поворачивает меня лицом к себе, прижимая нож, который держит у меня возле горла. Одно неверное движение, и я труп. Не так уж сложно понять, почему. Когда я смотрю на него, на его лице читается слово «предательство». А за ним, разбросанное по стойке содержимое моего тайника.