— Нет, — заволновался вдруг рыцарь. — Не оставляй меня.

Когда-то он был могуч — такие мускулы наращивают в настоящих боях, а не в учебных. Его молодые годы, судя по проседи в коротко остриженных волосах, миновали, но воля не ослабла до сих пор. Одни боги знают, как это он еще жив. Райф оторвал клочок от мягкой кроличьей шкурки, которую носил вокруг шеи. Он не знал, с чего и начать, но не мог же он бросить раненого без помощи.

Рыцарь, поняв его намерение, махнул рукой.

— Не надо. Так ты меня не спасешь.

Помутневшие от боли серые глаза встретились с глазами Райфа, и он, поняв, что лгать бесполезно, бросил кроличий мех на пол.

— Что здесь произошло?

— Зло выломало нашу дверь... и вошло сюда.

— Сколько их было?

Глаза рыцаря затуманились, и он, сжимая и разжимая кулак, повторил:

— Морго?

Райф зажал его руку в своей, страдая от собственного бессилия. Каждый кланник знает, как следует поступать с тем, кто ранен смертельно.

— Я не Морго. Просто друг.

— Отчего же тогда ты носишь меч Морго?

Райфу показалось, что мир под ним пошатнулся. Меч, подаренный ему Садалаком, лежал на полу, подальше от крови рыцаря.

Взгляд Клятвопреступника прояснился.

— Скажи, что не убивал его.

— Я его не убивал. Морго умер, заблудившись на пути к Озеру Пропавших. Ледовые Ловцы нашли его тело и отдали мне его меч. — Райф не знал, долго ли Садалак хранил меч у себя, но полагая, что клинок пролежал в сундуке у Слышащего несколько десятилетий. — А кто он был, Морго? — не удержавшись, спросил Райф.

Рыцарь заработал горлом, но слова пришли не сразу.

— ...Пошел Путем Пропавших... Совсем мальчик... всего пятнадцати лет. Я говорил ему... подожди.

Что-то в его голосе побудило Райфа сказать:

— Он был твоим братом.

— Теперь он мертв. Давно мертв.

Уже сорок лет, догадался Райф, почувствовав себя вдруг уставшим и старым.

— Отдохни, — проговорил он. — Я посижу подле тебя.

Время шло, а Райф все сидел около спящего рыцаря. Его донимали голод и жажда, но он не решался отойти. Тень от фонтана передвигалась вокруг комнаты, и по воде порой пробегала рябь, хотя Райф не улавливал никакого дуновения. Рыцарь дергался, вздрагивал, и дыхание булькало у него в горле. К рассвету он очнулся, и Райф увидел багровые пятна, ползущие вверх по его шее.

— Только один, — прохрипел рыцарь. — Похожий на тень, но не тень, с черным как ночь мечом.

Райф покрылся мурашками, услышав ответ рыцаря на свой давешний вопрос, и в памяти зазвучали слова Геритаса Канта: «Каждую тысячу лет они являются на землю, чтобы набрать еще больше народу в свои войска. Мужчины и женщины, взятые ими, становятся Нелюдями — не мертвыми, но и не живыми, холодными и жаждущими. Тень входит в них, гася свет в их глазах и тепло в их сердцах... Их живые тела превращаются в то, что суллы зовут маэр дан — теневой плотью».

Райф медленно поднял руку к своему амулету, и рыцарь, наблюдая за ним, сказал:

— Покончи со мной, пока тени меня не взяли.

Райф молчал. Он не хотел видеть и все-таки знал, что черная субстанция уже наполнила раны рыцаря, охватив дымными щупальцами все его тело. О боги. Других погибших уже не спасти.

Но для этого спасение еще возможно. Райф собрался с силами и обрел голос.

— Скажи мне только одно: для чего вы построили этот форт?

Рыцарь поднял вверх стиснутый кулак.

— Мы ищем.

— Что ищете?

— Город Древних. Крепость Серого Льда.

Райфа проняла дрожь — не сильная, но ощутимая, идущая откуда-то изнутри. Он смотрел на черный дым, клубящийся из глаз рыцаря, и понимал, что пора взяться за меч.

Рыцарь, тоже понимая это, чуть-чуть приподнялся. Райф взял меч, взвесил его в руке и встал над умирающим. Испачканные кровью подошвы сапог приклеивались к полу. Его все еще трясло, но Райф не думал, что эта дрожь происходит от слабости или от страха. Он направил острие меча в грудь рыцаря. Широко раскрытые, блестящие глаза смотрели на Райфа ясно и осмысленно.

Убей для меня целое войско, Райф Севранс.

Вложив в удар всю тяжесть своего тела, Райф пронзил мечом сердце рыцаря.

Последующий кусок времени выпал у него из памяти. Он не помнил, как вытащил меч, и как закрыл глаза мертвому, и как снял с алтаря в главном чертоге пурпурный покров, набросив его на тело рыцаря. Райфа охватила неодолимая слабость. Он с трудом добрел до одной из кроватей, с наслаждением забрался под одеяло и рухнул в глубокий, похожий на смерть сон.