Сойдя крыльца и подойдя к открытым воротам, командир, обернувшись, добавил:

– Арестованного завести в помещение.

Потом зашагал к церкви, нахохлившись, как фазан. За ним еле успевали председатель поселкового совета и бойцы.

Подходя к церкви, командир отряда увидел, как из храма начали выходить прихожане – в большинстве старухи и пожилые женщины. Молодых лиц почти не было видно.

Проходя мимо, сельчанки с опаской посматривали на представительную делегацию. Они уже слышали, что новая власть начинает забирать из храмов церковную утварь и другие вещи. Некоторые с дрожью в голосе спрашивали друг у друга:

– Что происходит?.. Чего им надобно?

Многие из прихожанок лишь пожимали плечами и старались отойти подальше от церкви. Но некоторые, самые смелые и уже немолодые женщины подходили к председателю совета и обращались с расспросами к нему. И всякий раз он отвечал кратко и отрывисто:

– Ничего не происходит! Идите по домам, не мешайте работать.

Ещё будучи в церкви, прихожанки предупредили настоятеля:

– Батюшка, сюда идут военные.

– Спасибо, что сказали. И уходите быстрее, от беды подальше…

После этих слов отец Николай направился встречать гостей.

Когда командир с председателем и солдатами подошёл к храму, на пороге их ждал настоятель: уже немолодой, худощавый, невысокого роста мужчина. На нём было чёрное одеяние с подрясником жёлтого цвета, на груди крест, в руках он держал Евангелие. Непокрытая голова была белой от седины.

Подойдя к священнику, командир грубо обратился к нему:

– Так! Возвращаемся в церковь и показываем все драгоценности, которые есть.

У него была такая тактика, метод: разговаривать с «буржуазными элементами» – банкирами, аристократами, служителями церкви, чтобы запугать человека, а потом, мол, можешь делать с ним, что хочешь.

– У меня, уважаемый, в церкви никаких ценностей нет, – произнёс в ответ отец Николай.

Протискиваясь между настоятелем и вооружёнными людьми, прихожане слышали обрывки их разговора. Сознавая, что сейчас произойдёт нечто страшное, старались быстрей уйти, даже с площади. Они уже знали, как новая власть могла расправляться с недовольными, и прихожане после службы старались стоять в теньке, подальше от солдат.

– Вы это говорите серьёзно, батюшка?..

Обойдя настоятеля, командир и его сопровождение вошли в церковь и направились в сторону алтаря. Когда они проходили мимо пожилой женщины, наводящей порядок возле подсвечников, она промолвила укоризненно:

– Вы зашли в Божий храм, мужчинам следует снять головные уборы…

– Ты, тётка, закрыла бы рот! – повернувшись к ней, резко сказал командир. Потом оглядел помещение храма и добавил: – Всем покинуть церковь!

А председатель поселкового совета громко произнёс:

– Храм с сегодняшнего дня закрыт. Расходитесь.

В дверях началась толкотня. Входящие натыкались на немногочисленных прихожан, которые стремились покинуть место очередного столкновения двух мнений. На всё про всё хватило нескольких минут, и уже вскоре в церкви не слышалось посторонних звуков. Кроме настоятеля, вооружённых людей и председателя, в храме никого не осталось.

– Ну что, батюшка, давайте доставайте из закромов ваши ценности!..

И командир добавил, грозя пальцем:

– Смотри, с нами шутки плохи!

– Повторяю: никаких ценностей у меня не имеется, – твёрдо произнёс отец Николай.

– А это что? – командир указал пальцем правой руки на крест.

– Это богослужебная награда в Русской Православной Церкви.

– За что награда? – скривился командир.

– Это награда мне за выслугу лет и за то, что я веду богослужение…

– Че-го? – И в следующую секунду он рывком сорвал с груди священника крест. При этом настоятель от неожиданного рывка упал на колени.

Подняв голову, отец Николай увидел в глазах командира такое удовольствие, что он священника поставил перед собой на колени… Опершись рукой о каменный пол, настоятель стал подниматься на ноги.

– Я больше спрашивать не буду, показывай ценности! – продолжал тот, уже выходя из себя. Протянул руку с сорванным крестом: – А это что?

– Крест…

– Это я вижу. Он же золотой?

– Нет. Это моя награда за преданность служению Господу нашему Иисусу Христу. На обороте написано.

Перевернув крест, командир про себя прочитал: «Пресвитеру, дающему образ верным словом и житием», что означало одобрение – молодец, мол, потрудился. Подняв глаза, приказал солдатам: