– Стойте! Там смерть! – Это был крик, отчаянная мольба человека, попавшего в беду. Водитель от неожиданности вздрагивает, и нажимает на педаль тормоза. Громада автобуса, всколыхнув туман, послушно замирает перед пересечением другой дороги.

–Эй, мамаша! Заберите немедленно шустрого ребенка! – Водитель оглядывается. Сняв очки, царапает злобным взглядом женщину. – И внимательнее следите за отпрыском, чтоб по салону не моталась и под ногами не путалась! Елена вздрогнула, немного сжалась под ледяным взглядом. Она уже хотела позвать Алеську к себе, как вдруг туман немного расступился. И в той прогалинке, что появилась перед ними, неожиданно пронеслась огромная, огромная черная тень фуры. Мужчина ощутил, как зашевелились корни волос на голове. Он вытирает мокрый от пота лоб и крестится. – Матерь Божья! Мы были на главной дороге…. Откуда, только этот клоун нарисовался? – И оглядывается на девочку. А потом задумчиво чешет подбородок. – А ты, пигалица, откуда все знала? Откуда?

– Не знаю…. Я ничего не знаю! Как-то так получилось. – Губы девочки мелко, мелко задрожали. – Просто так. Получилось. Я разве сделала что-то плохое? – Она смотрит на водителя, растерянно моргая. Из глаз покатились крупные, как дождевые капли, слезы. Шофёр вылезает из-за баранки, подошел к ней. Неожиданно приобнял за плечи, вытирает слезы и шепчет:

– Не плачь, не плачь, малышка. Ты хорошая девочка. Это я, дурак! Ну, прости, малость погорячился. Сорвался, на тебя накричал. Не зря ты меня остановила. Ты только что спасла все наши шкуры. Алеся хотела было вырваться, но водитель продолжал, – А ты, мелкая, подожди, не выдирайся, не обижу! – Открывает дорожную сумку. И достаёт большую шоколадку в золотистой обертке. – Возьми, это тебе! – Мужчина попытался изобразить какое-то подобие улыбки. Однако его глаза оставались все такими же холодными, как стальные очи терминатора.

– Спасибо! – Девочка неожиданно для себя порывисто обнимает его. И торопливо, как будто боялась, чтобы никто не перебил, добавила, – ты очень хороший. Только глаза у тебя почему-то злые. А ты все равно хороший! – Она хватает угощение, и как испуганный зайчонок, убегает к матери.

– Санек, ты уже выспался. Садись за руль. Мне нужно вздремнуть с часок – другой. Потом поменяемся.

– Ага! – Кивает напарник, занимая водительское место. А старшой усаживается рядом. Прикрыв глаза, пытается заснуть. Но не получается. В голове бьётся подраненной чайкой одинокая мысль: «Не узнала! Не мудрено, почти семь лет не виделись, если не больше!».

Автобус продолжает намеченный путь.

– Алеся, а ты что там видела? Что или кто тебя так напугал? – Шепчет мать. Она ещё раз тронула лоб. – Малыш, да ты вся горишь! Девочка кладет шоколадку в сумку. Настроение было напрочь испорчено. Долина чудес, жители, чудеса, всё растворилось вместе с туманом. Мечты улетучились, точно предутренний сон. Во рту пересохло, и очень хотелось спать. Алеся бесцветным голосом отвечает:

– Мамочка, дай, пожалуйста воды.

– Может, компота выпьешь? Тётя Клава сварила свой фирменный, из смородины. Все хвасталась, что знатная смородина уродилась у нее на даче.

– Не хочу компота. Дай, пожалуйста, простой воды!

– Ну, как знаешь! – Мать роется в сумке, достаёт пол-литровую бутылочку. – Бери!

– Спасибо. – Девочка припала к горлышку, и выпила все, до последней капли.

– Так что ты там видела? Что тебя так напугало? – Не отступала Елена.

– Что такого видела? – Задумывается девочка. Серые глаза слегка расширяются от страха. – За стеклом видела огромную старуху в белом плаще. А вместо лица был череп. Мать скептически ухмыляется. И с недоверием качает головой:

– Ну, ты и фантазерка! Девочка сердито хмурится. И обиженно шепчет:

– Мама, ты же знаешь, не люблю врать! Но это правда, видела злую старуху!

– Ладно, Бог с той старухой, моя любимая упрямица! Слава Богу, все обошлось. И мы все живы и здоровы! – Мать целует влажный и слегка липкий от пота лоб дочери. И вздыхает. «Видно, от нашего родового проклятия дочурке далеко не уйти! А, может, это вовсе не проклятие, а еще наше спасение? Спасение видеть на несколько шагов вперед? И знать больше, чем другие, чтоб потом суметь все исправить? А, впрочем, жизнь покажет, проклятие это, спасение или благословление!». – Подумала, засыпая под мерное урчание мотора. Рядом прикорнула малышка. То, что она увидела, утомило. Алеся оставшуюся часть дороги крепко спала.

Глава вторая.

Ночь давно ушла, растворилась в легком предутреннем тумане. А потом и сам этот туман внезапно улетучился. Как будто его вовсе и не бывало. А за мутноватым окном автобуса уже играло, бурлило всеми красками летнее утро. За рулём сидит Александр. Напарник недавно проснулся. Задумчиво смотрит в окно, наблюдает за мелькавшими придорожными знаками. В гул автобусного мотора вплетается легкое жужжание сонной мухи, бьющейся об стекло. «Вот так и я, как эта муха. Бьюсь, по жизни, словно муха об стекло».

– Скоро въезжаем в город. Там поменяемся?

– Как скажешь, Максим. – Напарник внимательно смотрит на бледное, с чёрными кругами под глазами, лицо напарника. – Ты лучше отдохни. У тебя такой видончик, что, можно сказать, краше в гроб кладут.

– Ладно, Санёк. Уговорил. Посижу ещё немного. – Мужчина достаёт с груди серебряный медальон. Щёлкает маленькая крышечка. Он с грустью смотрит на полувыцвевшую фотографию.

– Кто это? – С интересом кивает напарник.

– Да так, ошибка молодости. – Прячет кулон, застёгивает верхнюю пуговицу рубашки. И очень грустно вздыхает. «Не признала! Знать, очень сильно изменился за эти семь лет, что мы в последний раз виделись!». Память отбрасывает в те времена, когда был ещё глупым юнцом. Только недавно взял в руки бритву. Последний школьный бал. Поцелуй. Лёгкий, мимолётный, похожий на ночного мотылька. «Почему она так быстро уехала, не оставив ни телефона, ни адреса? Я готов был с ней разделить всю Вселенную. А она просто вычеркнула меня из записной книжки своей жизни. Нет, я должен обязательно серьёзно поговорить с ней. Обязательно! Может, это судьба даёт последний шанс? Не знаю, жизнь покажет». Мужчина достает сигареты, и пытается закурить, но спички ломаются, даже не вспыхнув. Напарник бросает на колени газовую зажигалку.