Перехватив было по привычке серебряный нож, он приготовился к бою, и противник не заставил себя ждать. Откуда ни возьмись вылетели черные сети. Сарко ударил наотмашь, но хорошо знакомые таинства не сработали.

В один миг он был пленен, скручен, а нож выпал из рук. Как тот развеялся, Сарко не увидел. Он пытался выбраться и крутил головой, выискивая противника.

— Лучше не сопротивляйся, — прозвучал чужой голос. — Это бесполезно.

Следующий удар заставил сознание Сарко померкнуть.

***

— Эрано…

Голос прозвучал с хрипотцой и заставил меня вздрогнуть.

— Господин? — спросил я неуверенно, не понимая, с кем говорю.

— Это я. Сколько прошло времени?

— Чуть больше чем полчаса.

— Не так плохо…

Взгляд парня прояснился, и Герцог-посланник осмотрелся.

— Как прошло?

— Не без проблем. Не хватило смелости убить меня? — оскалился Герцог.

Было странно слышать его не в голове у себя, а видеть перед собой, в теле молодого парня.

— И в мыслях не было.

— Не ври. У тебя был шанс. Сейчас тоже есть. Я в плохом состоянии.

— Старик… — я запнулся, но потом решил забить. Старик, он и есть старик, в любом теле. — Ты это говоришь слишком уверенно. Мы оба знаем, что убить тебя в этом теле я не могу.

— Ты мог бы рискнуть. Но не рискнул, а значит, твоя разумность и осторожность победили.

— Что дальше?

Здесь и сейчас у меня не было козырей, чтобы давить и самому рулить ситуацией. Теперь, захватив это тело, старик получил власть надо мной. Как и надо всем доминионом, чего уж. Одно его слово, жалоба семье — и случится бойня.

Сделать я с этим ничего не мог. У меня нет знаний, которые позволяют без помощи Эара и его храма перейти в другое тело. Возможно, в этом могли как-то помочь пустые таинства, но из того, что я знал, даже наметок не было, каким образом.

— А дальше… — старик-парень замолчал и завис на пару минут. — Сложно это, брать тело под контроль, — пояснил он, когда пришел в себя. — Раз уж до драки не дошло, предлагаю продолжить союз.

— Внимательно слушаю.

Не вполуха же ему внимать.

— На новом месте мне потребуются союзники, пусть и из самого низа. Мало ли какая-то ситуация сложится. Взамен я помогу вам обрести свободу и самостоятельность.

— Старик… Как к тебе хоть теперь обращаться?

— Сарко… Меня зовут Сарко. Надо привыкнуть к этому имени. Тебе тоже. Больше никаких стариков, — сказал он повелительно.

Чем изрядно меня напряг. Дорвавшись до власти, как далеко Герцог решит зайти?

— Хорошо, — ответил я, не собираясь начинать конфликт. — Сарко.

— Господин Сарко Тон, с поклоном — на людях обращайся только так, иначе не поймут, — сказал он с нотками усталости в голосе.

Казалось, Герцог ведет внутреннюю борьбу. Или скорее впопыхах старается разобраться в чужих воспоминаниях. По себе знаю, что процесс это сложный, с кучей нюансов, и есть все шансы потерять часть памяти. Что в скором времени неизбежно приведет к проблемам.

— Как скажешь, Сарко. Но за дурака меня не держи. Все козыри у тебя на руках. Мы, выходцы из отсталых земель, никак тебе помочь не сможем.

— А вот здесь ты ошибаешься, Эрано. Твой дар видеть тайное и скрытое, понимать суть вещей — это великое подспорье. Ты сильно недооцениваешь эту способность. Я и сам смогу разобраться с тем, с чем столкнусь, но с тобой будет быстрее.

— Где мои гарантии, что ты не предашь?

— Нет гарантий. Но я не давал повода мне не доверять.

Это трудно признать, но старик прав. Единственный наш конфликт — это борьба за тело. Сейчас, когда он перешёл в другое тело, конфликт исчерпан. Вот только смущает, не захочет ли старик подчистить концы. Убей нас — и никто никогда не узнает, кто он такой на самом деле.

— К тому же у тебя нет выбора. — усмехнулся старик, всё больше и больше беря тело под контроль. — Как ты объяснишь своим внезапное изменение решения? Кая почувствует, если соврешь. А так с турника соскочить не получится. Если проиграешь, Кая в это тоже не поверит. Да и не хочет она оставаться здесь. Так как поступишь, Эрано? Доверишься человеку с настолько темной репутаций? — подался он вперед и заглянул мне в глаза, рассмеявшись.

Я подсознательно ждал старческого, каркающего хохота, но это был утонченный, юношеский смех. Звонкий и чистый.