А волосы?! Золотые, как браслет на руке Эльгы! И синие глаза. Странные, безжизненные синие глаза. Девушка открыла глаза через пару мгновений после того, как шаманка перешагнула порог юрты, и колдунья вытаращила глаза от удивления, не сумев удержать возглас: «Ай-ях!»

– Ты меня звал, Предводитель! – шаманка взяла себя в руки и приняла величественный вид. Ее амулеты, сделанные из костяшек человеческих пальцев и гирляндами свисающие с шеи тихо пощелкивали друг о друга, будто жалуясь своей судьбе – и после смерти нет покоя.

Скарла недолюбливала шаманов. С ее точки зрения им слишком много давали воли, они осмеливались противоречить вождям родов, родовитым воинам, попугивая всех рассказами о том, что если шаманы исчезнут, степными людям точно придет конец. На самом деле они были примерно такими же магами, как те, что жили в Империи. Только здесь не существовало запретов на черное колдовство. Впрочем, и особых успехов в черном колдовстве шаманы так и не достигли. Если в Империи черное колдовство было под запретом, так откуда шаманы могут перенять запретные заклинания? Если у степняков нет никакой письменности, а значит и нет возможности сохранять свои знания для потомков. Знания – они или есть у всех, или нет ни у кого. За исключением маленьких глубоко скрытых групп, которые (по слухам) продолжают хранить тайные знания. Но Скарла всегда считала эти россказни детскими сказками. Инквизиция работает эффективно, и всех отступников давным-давно повыбили.

– Сделай что-нибудь с этой девчонкой! Хочу, чтобы она стала нормальной, ходила и разговаривала. Сумеешь?

Эльга подошла к девушке, поводила над ней руками, будто пыталась что-то пощупать. Скарла видела такое, и знала, что она делает. Аура. Она щупает ауру. Маги-лекари так воздействуют на больных, через ауру убирая болезнь.

Это продолжалось совсем недолго – Скарла успела только лишь допить кумыс из глиняной кружки – и вот шаманка встала и посмотрев на хозяина юрты, сказала:

– Она здорова. Это у нее в голове что-то случилось. Она не хочет просыпаться.

– Как это – не хочет просыпаться?! – удивился Хессар – Объясни!

– С ней случилось что-то такое плохое, что она отказывается выйти из сна – шаманка пожала плечами и посмотрела на Скарлу – Я не знаю, что это такое было, но эта девочка не хочет просыпаться. У нее очень сильная воля, и она держит себя во сне. И будет так спать до самой смерти.

– И что же такое с ней случилось, что она не хочет просыпаться? – задумчиво спросил Предводитель, и тут же, без перехода, приказал – Ты должна ее разбудить!

– Господин! – шаманка ошеломленно вытаращила глаза – Я не могу!

– Не можешь, или не хочешь? – жестко спросил Хессар, пристально глядя в глаза шаманке.

– Не могу – понурила голову женщина – Это все равно как самоубийство. Если спуститься в ее мозг, оттуда можно и не выбраться. А я бы не хотела остаться в чужом теле навсегда, застрять в нем!

Хессар снова тяжело осмотрел шаманку с ног до головы, и за ним Скарла внимательно осмотрела колдунью. Ну что сказать…ничем не выделяющаяся женщина. Точно не красотка – черты лица слишком грубые. Но фигура вполне неплохая, лишнего жира нет. Хотя в Степи насчет лишнего жира – это немного смешно. Тут почти нет толстых людей, на солнцепеке, да впроголодь, когда твое стадо баранов погибло от болезней – особенно не растолстеешь.

– Взять ее! – скомандовал Предводитель, и бойцы стражи тут же подскочили к шаманке и взяли ее за локти – крепко, но не так, чтобы сделать больно. Шамана лучше не гневить – потом сто раз ты будешь ругать себя за то, что был груб с шаманкой, только вот уже не знаешь, как выпросить у нее прощение.

– Вывести и казнить! – спокойно, без эмоций сказал Хессар, и Скарла вдруг даже удивилась это обыденности в произношении страшного слова «казнить». Вообще-то у степняков это называлось «отправить по светлой дороге», но удобнее называть так, как называют это событие англичане.

– Стой! Стой, господин! Я согласна! – Завопила шаманка, и Хессар усмехнувшись подал знак охранникам:

– Отпустите. Ну что, Эльга…разбудишь мне эту спящую пери?

– Да! – тяжело дыша ответила женщина – мне нужно только лишь сходить за снадобьями и приготовить…средство.

– Ага…хочешь удрать? – широко улыбнулся – Эй, Сеге, проводи шаманку до юрты. Проследи, чтобы никуда не исчезла…а то потом гоняйся за ней, ищи…

Эльга беспомощно оглянулась по сторонам, вздохнула и поплелась к выходу. На самом деле – первой ее мыслью было: «Бежать! Бежать отсюда! А потом можно и вернуться – когда Предводитель забудет о своей прихоти». Но она прекрасно понимала – он не забудет. Она знала его, недаром прожила рядом с ним все свои сорок лет. Да, сорок – ей уже было сорок лет. Ни семьи, ни детей…с шаманкой боятся связывать судьбу. Да она и сама не хотела. Тем более что красотой не отличалась – ноги тяжеловаты, широкий зад при практически полном отсутствии груди. Узкие плечи и длинные, костистые руки – кому она такая «красавица» нужна? В Степи ценят длинноногих, широкоплечих женщин, сильных, похожих на мужчин.

Нет, ну так-то мужчины у нее были…впрочем – разве рабы мужчины? Это так…инструмент для получения удовольствия. Она их постоянно меняла, когда надоедали, старалась покупать мальчиков лет четырнадцати-пятнадцати, они отличаются энтузиазмом, и могут продержаться много часов. Особенно если подкреплять их нужным снадобьем. А что еще остается? Она ведь тоже женщина… Когда мальчики вырастали и становились взрослыми парнями, она их обычно продавала. Чтобы не привыкать. Да и хочется новизны…

Надо было уехать из стойбища еще давно, до того, как Собиратель начал подминать под себя Роды. Но она все медлила – жадность! Здесь больше всего работы – много больных, раненых, много требуется снадобий и колдовства. И вот…дождалась. Пока Собиратель не подмял всех шаманов под себя. Раньше они были сами по себе, уважаемыми членами общества – теперь просто воинство Собирателя. И не дай Создатель сказать что-то против – тут же башка прочь. И не скроешься! Отступников преследуют, как худших врагов, и заканчивают свою жизнь они в страшных мучениях. Одного шамана, что посмел противиться воле Собирателя – с помощью других шаманов (проклятые задолизы!) лишили способности колдовать, заставив выпить специальное снадобье, а потом поджарили в масле. Живьем. В огромном медном котле. На медленном огне. Он сидел в этом котле со связанными руками и ногами, и голова его выглядывала из котла. Эльга до сих пор помнит его глаза и его крики. А прожил он довольно-таки долго, пока кровь не спеклась в его нижней половине тела.