Тут у меня лишь подозрения на мутацию Либертимена, которую, к слову, как бы я ни убирал, когда заподозрил её вину в моем не самом-самом рейтинге, но нейросеть лишь лукаво уведомляла на это, что всё, мол, понимает и агент под прикрытием может не волноваться за своё инкогнито, а как только я повстречаюсь с обладателем рейтинга не ниже «Секторального Куратора», то сразу же всё будет в шоколаде. Сука.

Знал бы, прежде чем разворачивать нейросеть, убрал бы эту глюканутую супергеройскую мутацию, а теперь, похоже, фсёо-о-о!

Но я, если честно, всё равно доволен, так как со своим рейтингом хоть и не имею ряда возможностей, как например, изменить критерии проверки на генокод и оставаться с нейросетью пребывая неважно в чьем теле, поэтому и обязан теперь постоянно быть эльфом, но тем не менее, я всё-таки наделен возможностью вырастить отдельную установочную капсулу нейросети! А что это значит? Правильно, после обнуления я смогу её заново довольно быстро и штатно установить, пусть уже и не Системную, что тоже дело наживное. А уж к тому момент, я как следует почищу свои гены от мусора с мутациями и всё же стану Сеятелем!

Вот и получается, предстоящая потеря нейросети — уже не проблема, а с остальным ещё разберемся(бодро)!

К слову, об обнулении. Тут еще такое дело, вычислительные возможности новой нейросети на столько голов выше прошлой, и это я ещё ИИ «на борту» себе не вырастил, что я уже, анализируя тончайшие Системные плетения, с которыми ранее у меня были серьезные сложности, обнаруживаю закономерности и выявляю принципы, которые ранее упускал. Я уж молчу об усилении четкости Взора, его разрешающей способности, так сказать.

А я не говорил? Ну, тут я тоже грешу на мутацию Либертимена, так как именно после этой глючной пакости, пока, правда, лишь в положительном ключе, с каждым моим применением этих суперсил — четкость Взора отчего-то незначительно возрастает, правда с неизменной дальностью в чуть более полста метров. Так что освоение Системных плетений, в рамках подготовки к обнулению, теперь однозначно пойдет шустрее!

Так, ну вот я и у конторы Коршунов. А неплохо тут у них на центральной площади. Чистенько, светло и мухи не жужжат. Вон там, только, Феликса Эдмондовича не хватает, но художественные вкусы у всех разные, не стану навязывать свое видение архитектурных изысков. Что ж, пора навестить ту тётку с приятным голосом, что вчера привела быков с очкариком арестовывать Лири. Ночью, понятное дело, она скорее всего спит дома, но картотека-то у них какая-нибудь тут есть, так что из неё и узнаем…

Хотя глупо.

Лучше спросить кого-нибудь из обслуги. Эти всегда всё знают, а перерыть тонны бумаги я ещё успею. Итак, мантия на мне, и я всё так же невидим, Взор активен, и все сигналки — как на ладони, поэтому вперёд!

Темная спальня.

— Меркут, — прошептал голос из ниоткуда. — Мерку-у-ут. Ме-е-ерку-у…

— А? Что? Где? Где… я… Тфу ты. Приснится же, — обеспокоенно подскочил на кровати сонный мужчина в длиннополой ночной сорочке и смешном колпаке, но придя в себя, неразборчиво пробурчал очевидное, когда понял, что это всего лишь сон и…

— Меркут, — а нет, не сон. Вновь из неизвестного источника раздался странный шепот. — Где твоя борода, Меркут?

— К-кто здесь? Покажись! — громко потребовал с трудом взявший себя в руки серый господин, на этот раз из-за цвета лица, возлагая надежды больше на то, что его услышит стража у дверей покоев, нежели перед глазами и впрямь предстанет полночный незваный гость. — ГДЕ ТЫ?!! НЕ ПРЯЧЬСЯ!!!

— Не ори, придурок, стража спит. Крепко, — с негодованием, хотя точнее, с некоторым раздражением прозвучал голос, но вновь вернул себе мистические нотки. — Так где же твоя борода, Меркут?

— Я… я не понимаю, — растерянно лепетал, утративший всё своё фирменное спокойствие и холодность, взволнованный мужчина. — К-какая борода?

— Твоя, — издевательски прошептали из ниоткуда.

— Я не ношу бороду, — раздражённо, больше от не понимания происходящего, огрызнулся мужчина в кровати. — Моей женщине она не нравится. Что тебе нужно от меня? Деньги? Может быть…

— Ты всё предусмотрел, дружок, у тебя даже Серостолбская в камере «повесилась». Все концы обрубил. Молодец, — прервав зарождающуюся истерику, продолжил свои непонятные речи жуткий голос, однако ещё сильнее побледневший мужчина прекрасно понял о чем речь. — Надо же, оказывается это Жёлтые подкупили следователя, чтобы арестом по сфабрикованному делу убрать конкурента на пост ректора. Ай-яй-яй. Но благодаря верным империи сынам отечества, в рекордные сроки было раскрыто это коварное преступление. И вот уже «оборотень в погонах», не вынеся позора, лишила себя жизни в камере, предварительно дав, разумеется, великолепные, просто таки идеальные показания против магистра Желтостепской, увы, тоже погибшей при задержании. Какая досада. Но разумеется, есть… эм, был свидетель, который четко показал, как слышал откровения Желтостепской перед её подругой Желторецкой, пестрящее удивительными подробностями плана взятия под контроль одного городского района Жёлтым Домом, ну и в ходе которого заодно должна была погибнуть Ровская. Ну не чудеса ли сыска! Браво Коршуны!

— Я… не… — попытался было, что-либо сказать вразумительное своими пересохшими губами весь взмокший Ройзенг.

— Но это лишь версия для её величества, не так ли? Для того же, кто неросредственно присутствовал на месте событий, все действующие лица старательно орали: «За Синдикат!» Это на случай, если кто-то выживет, чтобы увести подозрения от Ордена. Ведь так? Так! По глазам вижу.

— Н-но… ка-ак… он же… он…

— Вот ты, наверное, хочешь спросить, как же на тебя удалось выйти, если все, кто что-либо мог сказать — мертвы. Вижу, хочешь. Что ж, не догадались вы, Меркут, рожи побрить этим своим «шахидам», ну и контингент, я так понимаю, выбрали вельми идейный, но не шибко умный. Брат Кофинс особенно. О, по твоему лицу вижу, что это всё же была самодеятельность, точнее неподчинение исполнителей. Что ж, и на старуху бывает проруха.