Её рот был приоткрыт, и в свете свечей, зубы блестели жемчужно-белым цветом, глаза были распахнуты, зрачки расширены и настолько глубокие, что его душа могла провалиться в них и бесконечно падать. Она была так близко, и он видел её так ясно, даже пушок на лице, каждую ресничку, обрамляющую эти прекрасные глаза, лёгкую дрожь ноздрей, когда она дышала… Таркан моргнул и покачал головой, момент был упущен. Он почувствовал глубокое сожаление там, где билось его сердце, и боль, которую он отказывался признавать.

— Вы меня поймали, сэра, — прошептал он, и каждое последующее слово имело больше веса, чем предыдущее. — Как я могу это обещать? Слишком много раз всё было именно так, как вы сказали…

Слова были произнесены, и она долго смотрела на него, затем опустила взгляд, и когда снова подняла, ему показалось, будто перед ним сидит другой человек. Её глаза снова стали ясными, она немного откинулась назад, и её тонкая, спокойная рука потянулась за бокалом вина.

— Значит просто восхищение, — заметила она, слегка кивнув, возможно, с таким же сожалением. — По крайней мере, вы честны, баронет.

— К моему огорчению, — улыбнулся Таркан, хоть для него это было нелегко. — Камердинер, речь о нём, — наконец промолвил он. — О том, что он нашёл, о том, что привело его к смерти. Он был не просто слугой, Тарида.

— Я догадывалась об этом. В разговоре с ним роль слуги терялась. — Её пальцы скользнули по стеклу бокала, затем она снова обратилась к нему. — Его семья была убита Белым Пламенем. Вы это знали?

Таркан кивнул.

— Тогда вы возможно знаете и о его холодной ненависти к культу. Он пытался внедриться в культ, претерпевал испытания, о которых не хотел говорить. Но ему удалось завоевать доверие окружающих людей. Он признался, что разыскивает того, кто ради своей выгоды искал смерти вашей королевы. Видимо, он его нашёл.

— Он назвал вам имя? — затаив дыхание, спросил Таркан.

— Нет, — тихо ответила она. — Но он спросил, знаю ли я ординаду.

— Старую балладу о создании великанов? — удивился Таркан.

— Оказывается, у вас в голове больше знаний, чем я предположила вначале, — улыбнулась девушка-бард. — Мы говорили о великанах, о тех, кото был до них, и тех, кто населял мир после их гибели. Насколько древним может быть этот текст и содержится ли в нём смысл. Я знаю ординаду. Я пою её очень редко, поскольку она занимает добрых два отрезка свечи, слишком длинная, и после неё весь зал крепко спит. Но этот куплет сильно ему нравился.

Она тихо продекламировала текст, было непривычно слышать фарлендский грубый язык, слетающий с её уст. Таркан поднял руку, и она замолчала.

— Простите, я вижу, что образование слуги превосходило моё. К сожалению, я не понимаю языка, — извиняющимся тоном сказал Таркан.

— Это их старый язык… сами они утверждают, что произошли от великанов… если перевести, то будет примерно так, — сказала она и снова продекламировала куплет.

Летит ворон и садится,

На голову исполина седую,

В горне огонь искрится,

Накаляя массу стальную,

Что бурлит, око света лишая,

Цвета неба глаз голубой оставляя,

Чёрный как смоль другой,

Кузнец добавил ко дню период ночной.

— Что это значит? — спросил Таркан. — Думаю, ничего хорошего, у меня только что пробежала по позвоночнику дрожь!

— Всё не так ужасно, — улыбнулась девушка-бард. — Нужно учитывать то, откуда берёт своё начало текст. Я слышала, что в Фарландах есть обычай при встрече друзей валить друг друга с ног. — Она тихо засмеялась. — Текст — часть истории их создания. Ворон приносит весть отцу всего сущего, что пришло время заново выковать уклад мира. В горне небесного огня разбрызгивается железо и лишает его одного глаза. Теперь он видит день одним глазом, ночь — другим. И поскольку он так видит, так и есть на самом деле, и мир — день и ночь — созданы заново. — Она пожала плечами. — Все остальные творения начинаются во тьме, к которой присоединяется свет. Это единственное знакомое мне, где в начале был свет, а тьма появилась потом.

Она сделал небольшой глоток вина из своего бокала.

— И как..?

— Это связано с ситуацией? Что ж, когда Дженкс услышал этот куплет, он горько засмеялся. Затем сказал, что это тот человек, который убил его королеву. — Она внимательно посмотрела на него. — Вам это о чём-нибудь говорит?

Таркан посмотрел на нее и медленно покачал головой.

— Нет. Вообще ничего. Отец всего сущего, бог великанов, убил мою королеву? Какой в этом смысл? Вы уверены, что он сказал именно так?