— Ай! — пролаял Сантер, когда серебряный клинок прорезал огненную линию на его ладони. Это был не особо большой порез, во время бритья он наносил себе и более серьёзные, но боль была на удивление сильной, как будто через всё его тело прокатилась волна жидкого огня. В глазах начало темнеть, он ещё успел опереться о стену башни, иначе упал бы, может даже на маэстру, которая, непременно, поблагодарила бы его за это.

— Лейтенант? — удивлённо спросила маэстра, отступя на шаг.

— Ничего, — выдавил Сантер. — Должно быть, вы порезали как раз то место, где очень больно… не могли бы вы подставить под руку чашу, чтобы я не напрасно истекал кровью?!

— С вами всё в порядке? — спросила маэстра.

— Просто продолжайте, — выдавил Сантер, пока в нём пульсировал огонь. Казалось, будто каждая клеточка его тела горела.

Она кивнула и подставила чашу под его руку, в неё упала первая капля, и чаша начала святиться и медленно пульсировать тёмно-красным светом. Ему было больно смотреть на неё, поэтому он отвернулся.

— Повторяйте за мной…

Сдавленным голосом Сантер повторял за маэстрой клятву. Всё это время ему казалось, будто каждая фибра его тела горела. В конце он не выдержал и сам быстро закончил клятву, не дожидаясь, пока она произнесёт её.

— … клянусь, что буду верно служить империи, её гражданам и Вечному Правителю и жизнью защищать от любых бед, которые угрожают миру империи! — поспешно выдавил он. Как только он произнёс последний слог, боль прошла, как будто её никогда и не было. Измученный, Сантер прислонился к белому камню косяка и глубоко вздохнул, в то время как громко звеня, к его ногам упала золотая монета. Пока он ещё хватал ртом воздух, небольшая рана на его ладони затянулась, и они оба посмотрели на золотую монету у своих ног.

— Разве вы не говорил что-то о серебряной монете с рубином? — спросил Сантер, наклоняясь, чтобы подобрать монету. Он поднял её, чтобы они оба могли рассмотреть. Это была простая золотая монета со стилизованной совой на одной стороне и мечом на другой. Никакого рубина и ничего другого. На ощупь монета была тёплой, даже почти неприятно-горячей. — По крайней мере, теперь мы знаем, что я не некромант. Это обнадёживает.

— Так-то это так, — сказала Сова, осторожно кладя кинжал обратно в ящичек, в котором ещё оставалось с добрых полдюжины других серебряных чаш. — Но вы же знаете, что испортили присягу, штаб-лейтенант?

— Хм?

— Вы произнесли присягу Совы, а не адъютанта. — Она выгнула бровь. — Она действительно похожа на клятву, которую вы должны были сказать, только небольшой отрывок, где вы клянётесь в верности и повиновению мне, приме башни, его вы каким-то образом упустили.

Сантер удивлённо посмотрел на неё.

— Мне очень жаль, — наконец промолвил он. — Я чувствовал себя так, будто всё моё тело горит, поэтому очень торопился.

— Напомните мне спросить вас, откуда вы знаете присягу Совы. Но сейчас… выйдите-ка на свет, — сказала она, и он сделал шаг вперёд. Маэстра внимательно осмотрела его. — Не двигайтесь, — тихо сказала она и подняв левую руку, коснулась его лица и сковырнула кожу на щеке на удивление острым ногтем. Причинив боль.

— Ой! — крикнул Сантер, и резко поднял руку, чтобы схватить её за запястье. — Что это!

— Мне тоже интересно, — сказала она, когда он отпустил ее руку. Она подняла палец, с ногтя свисал прозрачный рваный кусочек кожи. Она снова протянула руку, а он чуть опять не схватил её, но она лишь на удивление нежно положила руку ему на щёку, чтобы нахмурившись, убрать.

— Меня больше не удивляют ваши слова о том, что ощущение было такое, будто вы горите. Похоже, вы действительно горели. Вы выглядите так, словно получили сильный солнечный ожог. На ощупь вы всё ещё кажетесь горячим.

Теперь, когда она это сказала… именно так он себя и чувствовал, кожу повсюду стягивало и покалывало. Он сам осторожно поднёс руку к лицу, потянул, и у него в руке остался кусок облупленной кожи. Он прижал руку к щеке, кожу немного стягивало, но по-настоящему больно не было.

— Никакого солнечного ожога, — наконец промолвил он.

— Ожёг и не от солнца, а от магии, — нахмурившись заметила она.

— Мне уже всегда хотелось обгореть от магии! — проворчал Сантер. — Ритуал хотя бы сработал?

— Это можно выяснить, — сказала она. — Мне уже в любом случае надоело стоять здесь снаружи. — Она вошла и жестом попросила его следовать за ней. Он крепче сжал монету и шагнул внутрь. Ничего не произошло. Только теперь он стоял в холле.

Он прислонился к стене и посмотрел на Сову, которая аккуратно поставила ящичек на маленький комод у двери. Почему-то Сантера не удивило то, что дубовая дверь закрылась за ним сама собой. Он спрятал монету, изучая маэстру, которая всё ещё хмуро смотрела на него.