Шанкар сказал: «На прошение ответа ждать придётся долго, лучше ты мне помоги. Я здесь совсем без оружия, ты бы мне привёз ружьё или пистолет? И – карболовой кислоты? На обратном пути обязательно привези мне карболовую кислоту!»

Охранник оставил с Шанкаром одного рабочего, и они вместе весь день осматривали норы. В результате осмотра обнаружили, что прошлой ночью, скорей всего, змея пробралась в станционный дом через отверстие в западном углу стены дома. В норах живут крысы, и змея, охотясь на них днём, заползла в эту нору и осталась там до ночи. Эту нору осмотрели особенно тщательно. При прибытии вечернего поезда Шанкар получил от охранника бутылку карболовой кислоты, и потом облил всё в доме этой кислотой. Рабочий дал ему длинную, крепкую палку. А через два дня железнодорожная компания выслала ему ружьё.

Глава 4

На станции большие проблемы с водой. Вода, которую привозят на поезде, идёт на приготовление пищи и на питьё, а вот на принятие омовений этой воды уже не хватает. По этой причине вода в колодце уже давно кончилась. Однажды Шанкар услышал, что в одной миле от станции находится небольшой водоём, там можно найти хорошую воду и там даже водится рыба.

Привлечённый желанием искупаться и наловить рыбы, однажды он, проводив утренний поезд, отправился на этот водоём, с ним пошёл один рабочий из Сомали, который знал дорогу. Специально для рыбной ловли из Момбасы было выписано соответствующее снаряжение. Середина водоёма заросла травой, по берегам со всех сторон тоже росла высокая трава и небольшие деревья юкка, а вдоль берегов шли невысокие холмы. Покупавшись, он где-то два часа удочкой ловил рыбу, наловив довольно много мелких рыбёшек. И хотя он уже много дней не ел рыбу, продолжать ловлю он не стал, поскольку во время вечернего клёва ему надо было на станции встречать поезд.

Почти каждый день он приходил сюда на рыбалку. Иногда его кто-то сопровождал, но чаще всего он был один. Проблема с водой для омовений решилась сама собой.

С наступлением лета жара постепенно усиливалась. В Африке лето попросту невыносимо: к полудню зной достигал такой силы, что уже нельзя было выходить на дорогу. Уже с одиннадцати часов утра ум Шанкара переставал воспринимать окружающий мир и просто горел. И всё-таки он слышал от людей из поезда, что по сравнению с жарой Средней или Северной Африки эта жара – просто ничто.

Но довольно скоро произошло одно событие, из-за которого всё направление жизни Шанкара кардинально изменилось. Однажды он отправился ловить рыбу перед рассветом. Возвращался он в три часа дня. Когда до станции оставалось не более мили, до слуха Шанкара донеслись какие-то звуки, как будто кто-то посреди этой выжженной солнцем равнины кричит приглушённым, исполненным боли голосом! Установив, откуда доносятся крики, он обнаружил в скупой тени небольшого деревца юкка лежащего человека.

Шанкар быстро подбежал к нему. Перед ним лежал европеец, одетый в изорванные клочьями и нереально грязные рубашку и брюки. С подбородка его спускалась рыжая борода, у него были огромные глаза и изящный овал лица, – можно было понять, что тело его когда-то было очень сильным, только, может быть, из-за болезни, жажды и постоянного недоедания оно на данный момент выглядело довольно измождённым. Человек расслабленно лежал, облокотившись на ствол дерева. Рядом с ним лежала солнцезащитная грязная панама, скатившаяся с его головы и упавшая недалеко от цвета хаки большого дорожного мешка.

Шанкар спросил его по-английски: «Ты откуда сюда пришёл?»

Но человек ничего не ответил, а просто поднёс руку к своему рту и, имитируя процесс питья воды, произнёс: «Пить! Пить!»

Шанкар ответил: «У меня с собой нет воды. Можешь, облокотившись на меня, дойти до станции?»

Поначалу нагрузка была очень сильной, но ближе к концу пути незнакомец начал идти, просто слегка держась за шею Шанкара, и так они вдвоём дошли до станции. Конечно, довести этого человека до станции было делом не лёгким, к тому же дневной поезд прошёл мимо без его присутствия на платформе. Шанкар положил незнакомца на постель в станционном доме и, напоив, как следует, водой, привёл в чувства, после чего дал ему немного поесть. Несколько раз этот человек резкими порывами пытался встать с постели, но Шанкар понимал: у незнакомца сильный жар. После многодневной неопределённости, изнурительных усилий и отсутствия пищи его тело попросту не выдержало и сломалось – и тут вряд ли ему удастся восстановиться за какие-то два или четыре дня.

Незнакомец через какое-то время рассказал о себе. Его зовут Диего Алеварес, он португалец, только африканское солнце предало его коже бронзовый оттенок. Эту ночь Шанкар провёл возле его постели. Только, глядя на плачевное состояние португальца, он сам безмерно страдал: ведь на станции не было ни лекарств, ни врача, утренний поезд не шёл по направлению к Мумбасу, так что отправить больного удастся только дневным поездом. Всё-таки как тяжело проходила эта ночь! Ну ничего, как только дневной поезд подойдет к станции, португалец сразу отправится туда, это даже не обсуждалось.

Итак, Шанкар всю ночь провёл у постели больного. В принципе, у португальца не было никакой особой болезни, он страдал от долгого отсутствия еды и питья. Здесь, в дальней стране, где вокруг совсем нет людей, кто мог бы его спасти, кроме Шанкара?

С самого раннего детства Шанкар не мог спокойно смотреть на страдания других людей, именно поэтому он всю ночь провёл у постели больного и заботился о нём так, как не смог бы заботиться даже близкий человек.

Из-за северо-восточного угла цепи невысоких гор поднялась луна и, оживив серебристым светом эту ночь, изгнала отсюда всё оцепенение и тишину. Вдруг, в самый разгар ночи, откуда-то из центра равнины донеслось леденящее душу рычание льва, больной сразу же пробудился ото сна и поспешно сел на постели. Шанкар сказал: «Не бойся, ложись лучше спать! Лев рычит где-то далеко, а дверь нашего дома крепко заперта».

После этих слов Шанкар поспешно открыл дверь и выбежал на платформу. Он застыл на месте, оглядываясь по сторонам и понимая, что нереальная красота этой ночи полностью очаровывает его сердце. Луна сияла на самой дальней стороне небосклона и очень длинные тени, отходящие от деревьев юкка, нежно простирались с востока на запад, густые заросли высокой травы казались исполненными какой-то удивительной, неподвижной тайны. Лев рычал метрах в пятистах за станционным домом, только нервы Шанкара, попривыкнув, особо на это не реагировали, или, лучше сказать, страх по сравнению с первыми разами был не столь интенсивным. Красота ночи настолько влекла его сердце, что он позабыл о близости льва.