Григорович вскинул брови:

– А немцам-то уже чего волноваться? На них никто ракет не ронял. Хотя, конечно, была нарушена демократия, нанесен ущерб другому государству, и, конечно же, во всем виноваты российские гады, которые только спят и видят, как бы напакостить всему миру. Слушай, можно подумать, китайцы там, в своем Тибете, меньше куролесят? С какого года у них там оккупация? С пятидесятых где-то? И народу они поубивали там нисколько не меньше, чем.

– Ну, они никогда не убивали столько людей одним махом, – невесело усмехнулся Кузнецов. – А может, попробовать с китайцами пообщаться? Может, что-то получится наладить?

– Руководство «Фучжоу билдинг» на общение с нами не настроено. Они сказали, что контакты неуместны до того времени, пока не будет каким-то образом разрешен этот кризис. В общем, Алексей, нас вежливо послали.

– Украинцы будут счастливы, – проворчал Алексей Степанович. – Они теперь опять могут оседлать трубу и активно портить нам жизнь. Блин, как не вовремя мы эту ракету испытали!

Год еще только начинался, и в памяти был совсем свеж тот конфликт, который разразился у «Энергогаза» с Украиной. Гордая и самостоятельная сопредельная страна решила, что ниже ее достоинства платить за топливо по ценам, приближающимся к рыночным. Трудно сказать, что там случилось внутри страны, но итог был налицо – Украина беспардонно начала отнимать газ из магистральной трубы, идущей на Европу. Россия в ответ на это полностью перекрыла вентили со своей стороны.

Это было сложное и критическое решение. Европа нуждалась в российском топливе, и, когда труба прекратила подавать туда газ, дело запахло серьезным политическим кризисом. Кузнецову тогда показалось, что он прожил за один день целую неделю.

Но кризис все-таки был разрешен.

И вот сейчас – пожалуйста!

– В правительстве надо, чтобы шевелились, – проворчал Алексей Степанович. – Ты, Артур, заставь работать наших людей в Думе. Пусть наконец-то напрягутся и дело хорошее сделают, а не принимают законы относительно комендантского часа для детей! Пусть как-то пролоббируют вопрос о том, что с Китаем надо договориться, причем в кратчайшие сроки. Он все-таки наш стратегический восточный сосед, так что не надо рассусоливать и делать вид, что ничего не произошло! Политики для того и нужны, чтобы решать подобного рода проблемы. Именно за это им от нас деньги и капают, а не за красивые глаза, как может показаться отдельным, особо одаренным представителям!

Григорович хихикнул – правда, немного нервно.

«Vertu» Алексея Степановича, лежавший на столешнице, включился – зазвучала красивая музыка. Кузнецов взял телефон и посмотрел на дисплей. Его вызывал Рольф Торстен, глава германской корпорации «Рургаз».

– О, вот и немцы, легки на помине! – сказал Алексей Степанович.

Артур встал с кресла, сказал, что займется текущими делами, и вышел из кабинета. Разговор двух директоров был вещью конфиденциальной по определению. Особенно в той ситуации, которая сейчас возникла.

Разговор между Кузнецовым и Торстеном шел на английском языке – его собеседники знали в достаточной степени, чтобы общаться свободно.

– Приветствую, Алексей. Слышал, у тебя сегодня не самый простой день!

Слушая бархатистый, сочный голос Рольфа, Кузнецов буквально видел его – белокурую бестию двухметрового роста с пронзительными голубыми глазами и едва намечающимся животиком. Торстен следил за собой даже не столько ради имиджа родной компании, сколько для удовольствия. И такое чувство, что в его случае поговорка о здоровом духе в здоровом теле имела очень веское подтверждение.

– Да уж, и не говори. Ты уже в курсе, что произошло?

Можно было не сомневаться, что в курсе. Уж что-что, а корпоративная разведка у «Рургаза» была поставлена добротно, с исключительно тевтонской основательностью. Но этикет велел Торстену не поражать собеседника своей информированностью, а именно поинтересоваться о состоянии дел.

– Знаю, что Китай решил с вами больше не работать. Это плохо, Алексей. У нас тут серьезное беспокойство среди руководства.

– Могу представить. Кстати, я надеюсь, что вы не собираетесь прервать сотрудничество?

– С какой стати? – удивился Торстен. – Проблемы Китая никаким боком не касаются нашей корпорации. Кроме того, Балтийская нитка газопровода нужна не только Германии, но и Европе. Так что я думаю, даже если китайское правительство решит пожаловаться в Европарламент, то все равно мы не прекратим сотрудничество с вами: нам всем нужна эта труба – нужна как воздух.

– Рад это слышать! – искренне сказал Кузнецов. – Первая по-настоящему хорошая новость за этот день.

– Алексей, я еще не закончил тебя радовать, надеюсь. Сегодня у нас состоится внеочередное заседание совета директоров, посвященное как раз проблемам на строительстве Южного магистрального газопровода. Я намерен предложить нашему строительному подразделению принять эстафету.

– Было бы замечательно. Но ты сам понимаешь, пока китайцы не закончат сворачиваться, вы не сможете приступить к работе. Так что мы все равно провисаем по срокам.

– Никуда не денешься, – вздохнул Торстен.

Они говорили еще минут десять. Ничего значительного, просто обсуждение каких-то мелких рабочих моментов. Практически все время разговора Алексей Степанович рисовал на куске бумаги разные геометрические фигуры. Это для него была нормальная практика, которую Алексей Степанович тем не менее старался упрятать подальше от посторонних глаз. Говорили, что подобные вещи легко анализируются психологами, и Кузнецов очень не хотел давать в руки потенциальным противникам такой ключ к своей личности. Нет, конечно, он знал, что в целом это все может оказаться просто мифом. Но глава одной из самых могущественных и процветающих корпораций России был ровно настолько опытным человеком, чтобы представлять, сколько сейчас существует методов изучения и понимания человека и сколько способов манипулировать им помимо воли. Стоило немного поостеречься.