В его глазах волнение и ярость, и если первое — относится ко мне, то второе — опасная смесь, в данной ситуации. Мне известно как Асад, быстро выходит из себя, а я не хотела, чтобы он сорвался, когда рядом спит Амир.

Если его постоянно будить криками и ссорами, это явно может сказаться на психическом состоянии малыша…

— Может, лучше выйдем, и поговорим где-то в другом месте? — предлагаю, убирая полностью с себя одеяло, и взгляд мужчины опускается в низ, на моё тело, одетое в откровенную, тоненькую сорочку.

А дальше, злость сменяется вожделением, и между нами возникает знакомый уже накал, что реально ощущалось. За одну секунду!

Черт!

— Ладно, можно и здесь, — соглашаюсь, вновь укутываясь в одеяло до самого подбородка. — Но пообещай мне, что ты не будешь кричать или матерится, поскольку мы здесь не одни, — сразу прошу, напоминая о ребёнке, и Асад возвращается ко мне, но никак не реагирует на замечание о малыше. Он вообще не смотрит в его сторону, не проявляет никакого интереса, и это меня огорчало.

— Начинай! — говорит уравновешено, но в тот же момент, его руки сжимаются в кулаки, а я оставляю мысли о Амире, и возвращаюсь к поднятой теме. Разговор о сыне, требует отдельного времени и точно на едине…

— Нападение было, — подтверждаю. — Меня подловили в парке… А дальше затолкали в машину и попытались увести. Но их планам, помешал другой человек, — осторожно говорю, упуская некие детали. Асад, тем временем смещается на кровати, отклоняясь от меня, и теперь он сидел на краю, широко расставив ноги в стороны, и упирался локтями в колени, свесив голову. Будто специально прятал взгляд, чтобы скрыть от меня свои настоящие эмоции. — Он не обидел меня, но предложил сделку. Я ему — документы, он мне — защиту.

— Ты согласилась?

— Да, но только для того, чтобы он отпустил меня домой, к сыну. Чтобы у меня появилось время подумать и всё взвесить…

— И что ты надумала? — как-то обвинительно.

И я тяжело выдыхаю. Асад сердился даже от мыслей, что я могла нуждаться в ком-то другом, кроме него. Это он ещё не знает об условиях сделки! Но я должна ему рассказать правду, чтобы он знал своих врагов…

— Максим и Роксана улетели на какие-то острова, и я не могла к ним дозвониться. А на территорию Воронова меня бы не пустили без его предупреждения, поэтому мне пришлось ждать, когда они себя проявят, чтобы получить согласие, ни защиту в их доме. Но потом появились твои люди…

— Но ты не спешила покидать квартиру! — недовольно.

— А что мне нужно было делать? Я с маленьким ребёнком! — оправдываюсь, будто я должна была это делать. — К тому же за домом следили. Он сам меня предупредил! У меня было только два выходы: согласится на его защиту, которая подразумевала под собой — брак с ним, или же он отдаёт меня в руки одному из преследователей. Именно тому, кто больше заплатит за меня. Хорошо, что документы остались в доме Макса, это дало мне шанс на отсрочку…

— Брак? — вдруг обрывает Асад, бросая на меня потемневший взгляд. Это, наверное, единственное, что он услышал из того, что я рассказывала.

Закатываю глаза к потолку и начинаю:

— Брак — оказался единственным вариантом на моё спасение. Он сказал, что не сможет перебить всех преследователей, поскольку за каждым кто-то стоит, поэтому предложил мне такой выход: заявить на меня права, среди вашего криминального мира. Этим поступком, он якобы, взял бы ответственность на себя, а так же заручился собой, перед другими, что я не несу опасности…

— Он тебе солгал. Выход был. Ублюдок просто захотел получить не только мой бизнес. Ты знаешь его имя? — просто, уравновешено, но в глазах чёрная бездна.

— Асад…я не буду от тебя ничего скрывать, и мне действительно нужна твоя помощь, но я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось из-за меня, — признаюсь, опуская ладонь ему на плечо. Это удивляет его и смягчает одновременно, а я понимаю, что в правильном направлении.

— Ничего не случится. Это моя война. Я только возвращаю своё…, - единственное его признание, за всё время, нашего знакомства. Он никогда не посвящал меня в свои планы или дела. — И я должен убрать всех кто посмел, позарится на моё…

— Я всё понимаю, но…что произошло два месяца назад? Почему ты допустил это? — хватаюсь за возможность, хоть что-то узнать о нём. Асад не спешит отвечать. Нервно взъерошив волосы, бросает на меня странный взгляд, будто думает о том, стоит ли мне говорить или нет.

А я и не настаиваю. В этом весь Асад.

К тому же, в нём чувствовалась некая усталость.

Одновременно, разглядывая его задумчивый профиль, я вдруг понимаю, что он в той же одежде что и вчера. И ко мне сразу доходит вся суть ситуации…