Может, поговорить с ребятами? Ведь они мои товарищи. Поговорить обо всем, даже о моих отношениях с Адилем. Мне будет трудно это сказать, но я скажу, мы и не такие трудные вещи делаем. Только я, наверное, разревусь... Ну и пусть, зато потом всем нам станет легче.,."

Солнце стояло уже высоко и светило прямо в лицо Гарибу - жаркое, беспощадное, какое всегда бывает после грозы.

– А вы не думаете, что Гарибу хочется пить?
– спросила я ребят.
– Хоть бы стакан воды догадались принести. ..

– Полностью принимаю критику!
– вскочил шофер пятитонки.

И он, с неожиданной для его большого грузного тела легкостью прыгая по камням, побежал к своей машине. Через минуту он принес бутылку пива, открыл ее и передал Гарибу. Тот не отрываясь выпил все и швырнул бутылку в кусты.

– Вот так, - удовлетворенно произнес шофер.- Еще?

Гариб отрицательно покачал головой.

Керемхан и Солтан стали ломами разбивать обломки, чтобы бульдозеру легче было их подхватить. Шофер некоторое время вздыхал, беспомощно оглядываясь по сторонам, - у него не было лома, - потом поплевал на руки и, упершись огромными, темными от загара руками в большой круглый камень, стал толкать его к обрыву. Солтан и Керемхан с любопытством наблюдали за ним.

– Что твой бульдозер!
– восхищенно заключил Солтан.
– Этак мы за полчаса управимся.

Но прошел час, другой, солнце уже стало спускаться к закату, а работа еще не была окончена. Шофер уже несколько раз лазил в машину за пивом. Наконец достал одну бутылку, смущенно развел руками: "Все! Пиво кончилось, ларек закрыт!"

– Эй, парень!
– крикнул он, подойдя к бульдозеру поближе.
– Слезай давай, отдохни. Я в этой штуке разбираюсь, - он показал на рукоятки.

Гариб отрицательно покачал головой.

– Рекорд решил поставить? Ну и черт с тобой, ворочай!
– махнул шофер рукой.

Гариб не оставлял бульдозера. Пот тек с него ручьями, глаза покраснели, волосы слиплись...

Только к шести часам вечера дорога была расчищена, Шофер влез в кабину, помахал нам рукой и умчался.

– Ты вот что, накройся давай, потный весь, - грубовато сказал Керемхан и набросил Гарибу на плечи свою спецовку.
– Простудишься!

– Ну, Адиль, расчистили, - входя в палатку, сказала я мужу.
– Какая я вся грязная... Пыль там... Гариб работал как зверь!

– Особенно восхищаться тут нечем. Расчистить дорогу - его прямая обязанность.

– Может быть, и обязанность, но ты великолепно знаешь, что он за десять часов сделал то, на что понадобилось бы четыре дня!

Адиль пожал плечами:

– Я предлагал вызватьїї ещеїї бульдозер...її Выпиши ему трехдневную выработку, если считаешь нужным. Я так посмотрела на Адиля, что он замолчал.

– Будет возможность, - сказал он все же, - в конце месяца постараюсь оформить ему премию - получит три-четыре сотни...

– Да не в сотнях дело, неужели ты не понимаешь?! Не интересуют они его!

– А что же его еще интересует здесь, в горах, если не высокие заработки? ехидно спросил Адиль.

– Хорошо! Значит, мы с тобой тоже за высокими заработками сюда приехали?

– Не знаю, как ты, а я хожу по земле. Для меня пока что существует материальная заинтересованность. Не при коммунизме живем.

Спорить с ним я не стала.

К ночи погода снова испортилась. Полил дождь. Я несколько раз просыпалась и слушала, как тяжелые струи воды хлещут по натянутому брезенту.

Как только рассвело, я поднялась и выглянула из палатки. Моросило, утро было серое, тусклое. Я оделась и, набросив на голову плащ, побежала к стройплощадке.

Огромный валун, принесенный неведомо откуда селем, лежал у самого отверстия трубы и загораживал дорогу воде. Не находя выхода, она рвалась вверх, грозя размыть еще не оконченную кладку. Ребята стояли по пояс в бушующем потоке и ломами пытались сдвинуть валун в сторону.

Сбросив плащ на землю, я схватила лом и тоже вошла в холодную, бурлящую воду. Поток чуть не опрокинул меня. Солтан протянул мне руку, я ухватилась и встала рядом с ним.

– Раз-два, взяли! Еще раз!
– командовал Керемхан.

Мы никак не могли приноровиться друг к другу, толкались, ломы скользили по камню. Дождь усилился, и сейчас в двух шагах ничего не было видно.

– Еще взяли! Еще раз!

Наконец засунули под камень острия ломов и единым усилием перевернули валун. Вода с ревом устремилась в трубу. Мы цепочкой, держась за руки, пошли к берегу.

Когда я уже вылезала из воды, большой камень, с грохотом оторвавшись от скалы, пролетел прямо над моей головой. Сзади раздался сдавленный крик.