Он задумчиво посмотрел на свое отражение в высоком зеркале. Защитная форма, высокие ботинки, оружие - вот он и вернулся к тому, с чего начинал. Хэнк поднялся, проверил браунинг в кобуре, нож на поясе и, подхватив рюкзак, дорожную сумку и винтовку, покинул комнату.

Агилар-Гарсиа подумает, что его предали. Что поделаешь, если предательство - единственный способ, чтобы сохранить жизнь президента, которую тот хочет принести в жертву, то пусть будет так.

Капитан зашел в комнату охраны, где его ждали все двенадцать подчиненных, никому из которых он не доверял. Он остановился у двери и, не обращая внимания на то, что его могут услышать в коридоре, громко приказал:

– Три человека - займите места у спальни президента и не выпускайте его. Следите также, чтобы и его жена не выходила из своей комнаты.

– Я не хочу вмешиваться в твои личные дела, - послышался голос Нифкавица, - но как насчет девочки?

Хэнк взглянул на него и улыбнулся.

– Она ждет меня внизу, я ее заберу и тоже приведу наверх. Потом они оденутся, и мы их доставим в посольство. Так, кажется ничего не забыл.

Он кивнул и спустился на первый этаж, где оставил все свои вещи, кроме винтовки. Он зашагал через холл, направляясь на кухню. Когда старая повариха увидела Фроста с винтовкой в руке, она уронила кувшинчик с молоком и вскрикнула от неожиданности. На кухне его уже ждала Марина.

Она удивленно приподнялась из-за стола, не ожидая увидеть Фроста в такой экипировке.

– Мама, принесите мне кофе, - повернулся он к негритянке, переступил через лужу молока на полу и, положив винтовку на стул, сел напротив Марины.

– В чем дело - неужели мой отец посылает тебя в джунгли воевать с террористами?

– Нет, дорогая, - ответил Хэнк и закурил.

– Почему же ты так одет? И винтовка...

– Я должен вывезти тебя, твою мачеху и отца из страны вместе с сотрудниками посольства США.

– Да ты что, Хэнк? Ты же сам отлично знаешь, что мой отец никуда не уедет.

– Знаю, - вздохнул капитан и печально опустил голову.
– Да, он не согласится покинуть страну добровольно и если мы останемся живы, то, наверное, возненавидит меня. Но я не могу его бросить здесь умирать, не хочу, чтобы он стал жертвой - и точка. Прошу, хоть ты мне не доставляй неприятностей.

Марина поднялась, намереваясь уходить. Фрост посмотрел на нее и добавил:

– И не теряйся из виду, чтобы я тебя не искал.

– А куда ты нас собираешься увезти?
– спросила она, поправляя юбку.

– В Мексику. У посла есть свой собственный план эвакуации и я думаю, что мы можем этим воспользоваться.

– А что, если мой отец не захочет?

– Я его заставлю.

– Как это ты его заставишь?

– Приставлю пистолет к голове Анны, и если будет действительно нужно, ты сама это знаешь, то смогу даже нажать на спусковой крючок. Я считаю, что ты с отцом сможешь прожить и без нее.

Хэнк допил кофе и вышел с Мариной из кухни, остановившись на секунду, чтобы шутливо поцеловать повариху в щеку и прошептать:

– Ты настоящая красавица, мама.

Та что-то закудахтала в ответ, а он взял девушку за руку и повел ее на второй этаж. Фрост почувствовал, как ее нежные пальчики задрожали, когда она увидела вооруженных наемников у комнаты президента.

– Успокойся, они всего лишь охраняют его. Если президент выйдет сейчас на улицу, толпа его убьет.

Он постучал в двустворчатую дубовую дверь, но ответа не последовало. Повернув ручку и обнаружив, что дверь не заперта, он впустил в комнату Марину и громко крикнул:

– Сэр, впереди меня идет ваша дочь! Не стреляйте!

Капитан закрыл за собой дверь, прислонил винтовку к стене и увидел Агилара-Гарсиа, полностью одетого и сидящего в кресле у зашторенного окна, окрашенного в розовый цвет первыми лучами солнца.

В воздухе повисла тишина, ни Марина, ни ее отец не проронили ни слова.

– Господин президент, - нарушил молчание Хэнк, - мне нужно поговорить с вами.

– Капитан, зачем вы это делаете?
– Агилар-Гарсиа не двинулся с места.

– Послушайте, сэр, я знаю, что у вас в руке револьвер. Да, вы можете убить меня, но вы ведь сами знаете, зачем я сейчас пришел сюда - чтобы выполнить то, что я делал последние недели - защитить вашу жизнь. Только теперь, хотите вы этого или нет, я добьюсь своего и увезу вас отсюда.

– Неужели вы не понимаете, амиго, - проговорил, поворачиваясь к нему, президент, - что Монте-Асуль - моя родина. Как же вы можете просить меня, чтобы я ее бросил. Я скорее умру, чем с позором убегу, чтобы жить в какой-нибудь другой стране.