– Девочки, мы внимательно обсудили с «Sony music» перспективы. И решили, что надо дать ещё один концерт в «Tokyo Dome». Два дня можете отдохнуть, потом концерт, пресс-конференция, пара рекламных контрактов и домой. Через пять дней.

Коронки переглядываются, БоРам, СонЁн и что интересно, ИнЧжон украдкой посматривают в мою сторону.

– Решили? Давайте, – говорю я негромко, но становится так тихо, что я и шёпотом могу, всё равно услышат, – Но только без меня. Я пас. По графику завтра мы летим в Корею. Вы как хотите, а я буду выполнять график.

И вот тут интересный и малозаметный моментик был. Видел я это выражение на некоторых девичьих лицах. В тех ситуациях, когда возражать нельзя или слишком опасно, они и не возражают. И даже согласиться могут. Но лица у них при этом… вот такие же, как сейчас. А что не так? Держи, Юсончик, обратку. Срезал девчонкам процент, теперь получай горячую благодарность. Большую, твёрдую и тяжёлую, смотри не упади.

– Директор ЮСон, – осторожно начинает СонЁн. Чего-чего? У коронок голоски прорезаются? Или у меня глюки? В моём состоянии запросто.

– Директор ЮСон, мы семь недель без выходных, вдали от дома. Мы устали.

– СонЁн-ян, я не верю, что ты ещё три-четыре раза не можешь выйти на сцену.

Наблюдаю сквозь сверлящий голову звон, но с огромным любопытством. Даже если глюк, то очень интересный. Подкидываю свои пять копеек, отчётливо пахнущих керосином:

– А я верю… – все смотрят на меня.

– ЮнМи… кхе-кхе, продюсер ЮнМи, с вами потом решим, – ЮСон обращает вдохновенно горящее лицо к коронкам, – Девочки за этот последний концерт получите пятьдесят процентов!

Девочки переглядываются, и мне становится скучно. Встаю. Звон в голове усиливается.

– Ладно, что-то я чувствую себя не очень, пойду прилягу. Мульча, за мной!

– Мульча, стой! – выкрикивает ЮСон. Не будь мне так плохо, скрючило бы от смеха. Мульча смотрит на ЮСона с непередаваемым выражением на морде: «Ты чего, дядя?».

– А-д-ж-ж-ж! ЮнМи, стой! Я тебя не отпускал!

Моим ответом послужили несколько шагов в направлении моего номера. Голос ЮСона загремел обертонами Зевса-громовержца. Наверняка пацак заручился согласием Икуты, да, скорее всего, именно с подачи японцев всё происходит.

– Вернись, ЮнМи!!! У нас деловое совещание! Я тебя не отпускал!

Ты ещё орать на меня будешь, тварь?! Меня захлёстывает волна бешенства, рвёт мозг и по ощущениям тело надвое. Резко и шарнирно разворачиваюсь, на автопилоте принимаю боевую стойку. Буквально шиплю на него, как разъярённая кобра:

– Ж-жирный ублюдок! Тебе повезло, ш-што у меня нож-жей с с-собой н-нет! Не то воткнула бы в каж-ждый т-твой свиняч-чий глаз-зик!

Откуда-то из-под моих ног раздаётся утробный протяжный звериный вой. Краем глаза замечаю быстро бледнеющего ЮСона, белые пятна лиц коронок, тёмное облако рядом. Мульча перешла на жуткое шипение и сделала несколько шагов вперёд. Видели, как коты дерутся? Хрен момент угадаешь, когда кот или кошка в драку кинется. Хвост дёргается из стороны в сторону, уши прижаты. Если сейчас ЮСон побежит, ему амба. Спасти его могу только я, но я сейчас сам ему глазики выковыривать буду!

Делаю несколько шагов вперёд, не отставая от Мульчи. Во всех смыслах не отставая. Мои пальцы скрючиваются сами собой, я, как и она, готовлюсь к броску. А-ш-ш-ш! Крак!

Будто бревном по голове бьёт. Всё! Меня рвёт на куски и выбрасывает в полную черноту.

Спустя минуту.

Примчавшаяся на шум ГаБи застаёт кошмарную картину. Коронок, в испуге сбившихся в кучу, как испуганные овечки, свою патронессу, лежащую на полу, то ли мёртвую, то ли без чувств. И мечущуюся вокруг неё Мульчу, воющую и яростно шипящую в сторону коронок и дверей, из-за которых выглядывает белое лицо директора ЮСона.

Конец.