Конечно, он знал, как устроены мужчины —Филиппо был геем, и если кто и был в состоянии дать мне несколько хороших советов, то это именно он.

И я знала, что он прав.

Но надежда на то, что Але, в один прекрасный день мог бы измениться, ещё не покинула меня.

— Я знаю и благодарю тебя. — Я очень ценила его заботу, но в этот момент мне не хотелось выслушивать ещё одну лекцию от парня по соседству. — Знаю, мы друзья и понимаю, ты говоришь искренне... обещаю, что обдумаю твои слова.

— Конечно, как же! — Филиппо покачал головой и повернулся, чтобы вернуться домой. — Но я хорошо тебя знаю, и уверен, ты этого не сделаешь. Спокойной ночи, Сара.

Он прошёл через открытую балконную дверь, оставив меня наедине с моими мыслями. Я осмотрела опустевший балкон, где раньше находился Филиппо, и внезапно ощутила себя слишком опустошённой. Поморщилась.

Филиппо Альфиери был моим соседом уже около года. Тридцать восемь лет, любил путешествовать и работал парикмахером, но никогда мне не рассказывал много о своём прошлом. Я только знала, что родился он в Парме и жил несколько лет в Болонье, где совершенствовался в своей профессии. Теперь он владелец салона в центре города, и после переезда, отремонтировал своё жильё так, что создал квартиру, достойную обзора в журнале мебели.

Жизнерадостный парень, щедрый и добрый. Мне повезло, что я нашла такого друга, и ценю то, что он говорил мне, несмотря на манеру высказывания. Я знала точно – это делалось в моих интересах.

Высокий, смуглый, тёмные глаза и атлетическое телосложение, сам он тоже был достоин разворота в журнале.

Только моды.

Какая досада: всё это сокровище от Бога отрицает вселенную женщин.

Мысленно я вернулась к своему парню, спавшему в нашей кровати. Алессандро тоже был очень красивый, но полная противоположность Филиппо: блондин с голубыми глазами и с более рафинированной фигурой. С более изящной красотой.

Раздосадовано сжала губы, вспоминая, что с ним я никогда не могла достичь оргазма. В самом деле, за свою жизнь, я испытала удовольствие лишь несколько раз во время секса, и то не уверена, что на самом деле достигла оргазма. Прошу прощения, но я всегда вынуждена доставлять себе удовольствие в одиночестве, чтобы выплеснуть потребности своего тела, и каждый раз после этого чувствую себя ещё более одиноко и грустно.

Когда мы с Але в первый раз занимались любовью, мне понравилось (даже очень), и я надеялась, но... и в тот раз не сумела достигнуть вершины. И самое худшее то, что он даже не понял этого.

Но возможно, вина была не его.

Всё из-за меня… потому что я научилась очень хорошо притворяться.

Удручённая я глубоко вздохнула, затушила сигарету в пепельнице, стоящую на низком кофейном столике на террасе и вернулась в дом.

Закрыла балконную дверь, и тихими шагами пошла в спальню. Отодвинула простынь, забираясь в кровать к спокойно спящему Алессандро.

Я закрыла глаза, мечтая оказаться в другом месте.

Возможно, на морском берегу с кристально чистой водой и белым песком. Держа в руках «Маргариту» и не думая ни о чём другом, кроме как об отдыхе, нежась под солнечными лучами.

Я заснула, убаюканная объятиями этого воображаемого рая.

***

— Какой мудак, — Виола скорчила гримасу, затем покачала головой и поднесла чашечку с эспрессо к губам. — И даже не заметил, что ты не кончила? Не могу в это поверить.

— Нет, не заметил... На самом деле никогда не замечает, — отвечаю ей с улыбкой, пока отстранённо помешиваю свой капучино.

Этим утром я решила выйти пораньше. Прошлась по всей улице Республики – которая на всех картах улиц мира указана как «дорога», но которую мы, уроженцы Пармы, упорно называем «улицей» — для того, чтобы добраться до площади Гарибальди, находящейся совсем близко от моего офиса на улице Фарини. И зашла в небольшой бар, где у меня была назначена встреча с Виолой — моей лучшей подругой.

Я воспользовалась прогулкой, чтобы подумать о моей сентиментальной ситуации, в то время как рассеянно скользила взглядом по низким и старинным домам, окрашенным в настолько разные цвета, что создавалось впечатление, словно в небо запустили большие конфетти. На самом деле, эти дома, стоящие так близко друг к другу, мне всегда напоминали маленькие разноцветные карточки, составляющие палитру художника. Идеально подобранная и готовая, чтобы нарисовать произведение искусства.