Коляда тяжело приподнялся с кровати и сел. Поднял на Мурата заспанное лицо. Когда его сонное сознание прояснилось, он стал улыбаться. Виновато смотря на друга, он стал оправдываться:

– Прости гада! Я не забыл про ресторан. Просто было ещё рано, и я прилёг на кровать и видимо уснул. А ты знаешь, если я уснул, то меня разбудить почти не возможно. Я очень крепко сплю.

– Это точно! – поддержал его Иванов.

Мурат об особенности сна Коляды только теперь узнал. Ну, что оставалось делать. Пришлось смириться со случившимся. Скоро все развеселились и стали шутить по поводу сна Коляды. Мурат подытожил случившееся:

– Вот теперь как бы, не встретиться с теми девушками. Ужасно неудобно, стыдно. А всё из-за тебя Вова.

– Признаюсь, я гад! А если ты Мурат случайно встретишься с теми девушками, то всё вали на меня. Мол, гад он Вовка, всё из-за него не получилась встреча.

Володя Коляда ещё два раза попадал в военную комендатуру по случаям его нетрезвого состояния. В оба раза Муратбаеву, по распоряжению командира полка, пришлось выручать своего товарища из-под временного ареста.

В итоге в конце октября месяца лейтенант Коляда добился всё-таки своего. Его перевели в пограничные войска. Благо, и для пограничных войск, и для правительственной связи общее высшее руководство одно и то же – КГБ СССР.

В жизни и службе Муратбаева происходили разного рода события и приключения. Назвать их особенными не назовёшь. Однако некоторые страницы пребывания лейтенанта Муратбаева в Дальневосточном Приморском городе Уссурийск напрашиваются на их повествование.

Володя Коляда убыл в пограничные войска. Муратбаев, по инициативе Ганжи и Зелинского переехав к ним в комнату в конце ноября 1973 года, вмиг сдружился с новыми приятелями.

Три молодых офицеров: Владимиры Зелинский, Ганжа и Мурат были почти одного возраста. Разница была всего лишь в два – три года. Ганже было двадцать четыре года, а Зелинскому – двадцать три. Мурат оказался младше обоих, ему шёл двадцать второй год. Ганжа был специалистом по связи высокого класса и служил начальником станции в станционном батальоне. В подчинении у него состоял двухметрового роста лейтенант Слава Копытов, тот самый с которым Мурат познакомился седьмого ноября в комнате Владимиров. Кроме Славы в подчинении Ганжи был прапорщик и рядовой водитель автомашины связи. Получалось, что в экипаже Володи вместе с ним насчитывалось всего четыре человека и одна автомашина. Володя был человеком неспешным, улыбчивым, со слегка вьющимися на круглолицей голове чёрными волосами, ростом чуть ниже среднего, а разговаривал он медленно, как бы подбирая нужные слова. У своих двух друзей он пользовался авторитетом и бесспорно занимал центральное место и командное положение.

Володя Зелинский состоял на должности командира взвода в кабельном батальоне. Офицер был подвижен, с карими глазами на слегка вытянутом лице, с прямым светлым волосом на голове 53-го размера. В разговорах он проявлял живость, быстро говорил. Он был одного роста с Муратбаевым, да и по комплекции они были схожи. Однако его выдавала походка. При ходьбе Зелинский слегка горбился, да и когда стоял тоже. Походка у Володи Зелинского была энергичная с широким шагом. В движении Володя всегда торопил своего товарища Ганжу, который любил ходить не спеша. В подчинении у Зелинского было восемнадцать солдата, три сержанта и семь автомашин.

Ну, а у Муратбаева в подчинении была целая рота. По этим причинам, то есть по служебным нагрузкам, исходящим от занимаемых должностей, обычно освобождался от работы и первым приходил домой Ганжа. Затем командир взвода Зелинский, а уж последним прибывал домой Муратбаев. Но не редко Муратбаев приходил домой вместе с Зелинским. Последний или дожидался Мурата или работа чуть задерживала его и потому иногда оба освобождались от службы одновременно.

Собравшись дома, друзья переодевались в гражданскую одежду и втроём убывали на ужин в какой-либо городской ресторан. Но и не редко трое друзей приходили поужинать в форменной одежде. Тем более что в любом ресторане можно было увидеть немало офицеров в военной форме разных чинов и возрастов. Ну, и немало было посетителей городских ресторанов, одетых в штатское, но тоже военнослужащих. Если офицеры были в гражданской одежде, то их всё равно легко различали от других посетителей ресторанов и кафе по их аккуратным причёскам, выправке и хорошим манерам поведения. Обязательное вечернее посещение ресторана было для холостых офицеров вынужденным мероприятием преследовавших основную цель – приём пищи в период ужина. А в воскресные и праздничные дни походы друзей в рестораны совершались дважды: в обед и вечером. Все рестораны города молодым людям были более чем знакомы. Все официантки ресторанов всегда узнавали троих друзей и с удовольствием обслуживали молодых офицеров с улицы Лермонтова. Излюбленным вечерним местом для тройки (так с некоторых пор стали называть Ганжу, Зелинского и Муратбаева) был ресторан Ивушка, так как он был самым ближайшим от их дома. Центральным и, можно сказать самым шикарным по тем временам, был ресторан Уссури, который находился в самом центре города. Бывало, в выходные дни в обед и вечером там не оставалось свободных мест. К тому же, сам ресторан располагался под гостиницей Уссури. Гостиница так же считалась в городе центральной. Естественно, что лица, проживавшие в гостинице, вечером спускались вниз в ресторан. Для них всегда резервировались столы. До Уссури тройка добиралась пешком. Да и вообще, Мурат не помнил того, чтобы они пользовались общественным транспортом. При необходимости и для дальних перемещении в городе пользовалась городским такси.

Вторым по изысканности был ресторан Восток, который находился на привокзальной территории железной дороги города. Вот туда можно было добраться только на общественном транспорте или на такси. Друзья ресторан Восток посещали очень редко.

Как-то зимой, а тогда в Уссурийске стоял холодный месяц. В один из последних рабочих дней недели, то есть в пятницу, Мурат, как обычно, прибыл домой позже Владимиров. Ещё давно друзья условились оставлять для опаздывающего записку с указанием названия ресторана или кафе, куда отправлялись на ужин двое с ожиданием там своего третьего товарища. На этот раз Мурат не обнаружил такую записку. Он, не зная в какое заведение ушли его друзья, решил не бегать по ресторанам и искать своих товарищей. Тем более на улице было очень холодно и ужинать не очень то и хотелось. Мурат решил в этот вечер обойтись без ужина и потому остаться дома в тёплой комнате. Он удобно устроился с книгой на своей кровати. Благо и книга, которую он начал читать на днях, была ему интересна.

Время за чтением книги проходило незаметно и быстро. Уже наступила полночь, а друзей всё ещё не было. Мурат решил не дожидаться Ганжу и Зелинского и, выключив свет, лёг спать. Не прошло и получаса, как в комнату с шумом вошёл Володя Зелинский. Он был на самых верхних этажах веселья. Мурат включил свет и увидел, как смеющийся чему-то приятель, никак не справлялся с верхней зимней одеждой. Мурат помог ему и усадил шатающегося весельчака на его кровать. Всё пальто у Володи было с явными признаками неоднократного падения на снег. Тот, продолжая поддерживать своё весёлое настроение, спросил у Мурата далеко не трезвым голосом:

– А ты куда пропал? А где Вовка? А то я один топал домой. Ну, чё, пойдем, Мурат продолжим вечер! А заодно и Ганжу найдём.

– Какой пойдём! Ложись спать! Уже час ночи. Я не понял, а ты что один был? А где Ганжа?

– Мы были вместе, а потом Вовка куда-то пропал. Я не дождался его и ушёл домой. Я думал, что он уже здесь.

Прошло ещё полчаса или немногим более и вдруг дверь распахнулась, а на пороге стоял Ганжа не в лучшем состоянии, чем Зелинский. Тот, так же как и первый, пытался снять с себя пальто. Мурат быстро помог и ему. Было видно, что и этот не раз сближался своим телом, одетым в пальто со снегом на земле. Ганжа, с уже слышанными Муратом от первого Володи вопросами, изрекал уже знакомые вопросы: