– Дочь? – бабушка приложила ладошку к груди и хихикнула. – Дорогой, ты все неправильно понял. Я – бабушка Грейс.

– Почему… – Уэст лукаво мне улыбнулся. Мне хотелось его придушить. Он знал, что она моя бабушка. – Разрази меня гром. Вы же выглядите как сестра Грейс!

– Полагаю, как младшая сестра, – сердито проговорила я, посасывая соломинку.

Он добродушно рассмеялся.

Этот парень так старательно льстил, что вполне мог бы заняться моим макияжем.

Бабушка и Уэст продолжили есть и снова вернулись к непринужденной беседе.

Они говорили о погоде в штате Мэн (по его словам, полный отстой), еде в штате Мэн (то же самое, за исключением морепродуктов), его семье (здесь Уэсту хватило такта не говорить, что они отстой, но, по его скрытным ответам, я поняла, что с родителями он не ладит). Когда мы закончили, Уэст пообещал снова сводить бабушку в закусочную, а она поклялась испечь ему один из своих известных пирогов. Поскольку я не участвовала в разговоре, то извинилась и ушла в туалет, чтобы поправить тональный крем. Вернувшись к столу, я увидела, что Уэст уже оплатил счет и встал. Бабушка вела оживленную беседу с нашей официанткой, рассказывая ей о своей работе в закусочной.

Я поморщилась.

– Не стоило тебе платить. Спасибо.

Уэст запихнул бумажник в задний карман джинсов, потянув за прикрепленную к ним цепочку. Обе его тарелки были вылизаны до блеска, да он еще и за бабушкой доел. Наверное, Уэст проголодался как волк.

– Я вызвал вам такси. – Он пропустил мимо ушей мою благодарность, снова став неприветливым ворчуном. – Запри входную дверь и спрячь ключ там, где она не сможет его найти.

– Ей разрешено ходить по дому, – запротестовала я, просто чтобы поспорить с ним. Мне не понравилось, как Уэст указывал, что мне делать, хоть и понимала, что он прав.

Он косо глянул на меня.

– Спрячь, куда никто не заглядывает.

– Куда, например? – Я скрестила на груди руки и бросила на него пронзительный взгляд.

– Как насчет твоей постели?

Уэст взял с сиденья шлем и сунул его под мышку. На прощание поцеловал бабушку в щеку и, не удостоив меня взглядом, ушел. Я смотрела за ним через окно в машине. Он перекинул ногу через байк и умчался. Бабушка подошла ко мне. Мы смотрели, как исчезает в темноте красный свет фар его байка, пока он не превратился в небольшую точку.

– Будь с ним осторожна, родная. Он изворотливый, как клубок змей. – Она взяла меня под руку и похлопала по предплечью. Бабуля снова стала собой – милой бабушкой Савви, и я загадала желание, чтобы она подольше такой оставалась, и мне хватило времени рассказать ей о своей жизни, своих трудностях и отношениях.

Хватило времени, чтобы она поделилась со мной своим острым взглядом независимой женщины с юга.

Я подумала о девушках, которые частенько наведывались к нашему фургону с тако. О правиле одной ночи Уэста. О его репутации и побитых костяшках, о лукавых, озорных ухмылках и бездонных зеленых глазах, которые скрывали все эмоции, когда он на кого-то смотрел.

Бабушка права.

Я не могла позволить себе роскоши открыть сердце Уэсту Сент-Клеру.

Осталось лишь убедить в этом остальные части своего тела.

– Уэст, дружище, что нового?

Макс изо всех сил старался не отставать от меня, когда я влетел в кафетерий. Он задыхался, как похожая на крысу собачонка, которая не в силах пробежать от кухни до обеденного стола. Макс был низкорослым, тучным парнем, с целой россыпью прыщей на подбородке и жесткими рыжеватыми кудрями, которые чересчур старался укротить с помощью средств для волос.

Подобное комбо лишало его привлекательности в глазах любой девчонки с мало-мальски хорошим зрением, а таких, к несчастью для него, было подавляющее большинство в нашем колледже.

Этот придурок стал известен тем, что продавал билеты на бои в «Шеридан Плаза» – и был известным коллекционером до оставшихся объедков по части дам, к которым ни я, ни Рейн, ни Ист не проявили интереса во время ночных боев. Макс неплохо нажился, организуя мне выступления в стиле «Бешеных псов». Он работал на подхвате, а я трудился кулаками.

Каждую неделю он приводил на арену всех своих друзей из братства Пайка, Бета-Тета-Пи и Сигма-Эп и заставлял их раскошелиться на ставки, билеты и пиво.

Трудился за меня, поскольку в конце каждого вечера именно я приносил больше налички.

– Давай резче, Макс. Я тут не собираюсь с тобой языком чесать, – прошипел я.

Я направлялся в столовую на встречу с Истом. Телефон вибрировал в кармане, как это бывало слишком, мать его, часто. Я уже не обращал внимания. Даже доставать его не требовалось, чтобы узнать, кто звонит. Мама. И ей снова понадобились деньги.