Я шла с остановки автобуса к своему дому и улыбалась. Вот будет сюрприз моему мужу. Из командировки я должна была вернуться только послезавтра. Но, управилась раньше. И теперь у нас есть свободных целых два дня. Мы можем съездить в гости к деду Матвею. Олег порыбачит, а я просто побуду с ним рядом. Или, может, мы будем просто гулять по берегу реки, слушать, как квакают по вечерам лягушки, смотреть на заходящее солнце, а потом, собравшись за столом около русской печки уплетать пироги с ягодой и слушать рассказы деда Матвея.

Я все еще улыбалась, когда открывала двери квартиры своими ключами. Тихонько вошла в квартиру, и .. услышала женский смех. В растерянности остановилась в прихожей. Под вешалкой стояла пара весьма элегантных туфель на высоком каблуке. У нас гости? Мое сознание все еще не хотело поверить в происходящее. И я лихорадочно искала ДРУГОЕ объяснение, а не то, которое напрашивалось само собой. Проходить дальше в квартиру совершенно не хотелось. Но, ехидный голос внутри меня уже шептал: «Ну, что же ты? Сделай всего несколько шагов, и ты все узнаешь. Ты узнаешь правду.» А кто-то трусливый и дрожащий пищал, забившись в самый угол мятущейся души: «Нет, нет… Не открывай глаза. Если ты сделаешь эти несколько шагов, мир, твой мир рухнет!»

Я не хотела слушать никого. Но, все же, сцепив зубы, осторожно прошла эти несколько шагов, как будто, меня кто-то неведомый толкал вперед к чему-то неотвратимому, как к краю пропасти. Сцена, которую я увидела не оставляла никах сомнений в происходящем. Банально, глупо, пошло. Жена вернулась раньше из командировки, и застала… Я крепко зажмурилась. Мне стало так противно, что меня начало тошнить. Олег увидел меня не сразу. А заметив, замер. В глазах его метнулся страх. Женщина, сидящая в неглиже на его коленях, тоненько взвизгнула и попыталась прикрыться махровым банным халатом. Моим халатом. Я осторожными шагами, будто ступая по разбитому стеклу прошла в кухню и села на табуретку. Внутри была пустота и холод. Не осталось больше никаких эмоций.

Я давно подозревала мужа в измене. Но, чтобы вот так, в нашем доме, в моем халате…. Почему-то, халат вызывал у меня больше эмоций, чем вся остальная ситуация. Мне его подарил Олег на 8 марта. И он мне ужасно нравился. Такой пушистый, уютный. А сейчас… У меня не было сил думать об этом «сейчас». Я сидела и тупо глядела в угол кухни, куда-то за холодильник. Ничего интересного, кроме скопившейся там пыли не было. Командировка длилась неделю, и конечно, Олег не утруждал себя уборкой квартиры. Я схватила тряпку, и кинулась вытирать этот злосчастный угол, совершенно не отдавая себе отчета в своих поступках. Почему-то, этот комок пыли вызывал у меня жуткое отвращение.

Хлопнула входная дверь, и муж появился на пороге кухни с видом побитой собаки. Я старалась не смотреть на него, с отчаяньем натирая угол за холодильником.

– Что ты делаешь? – Изумление в его голосе привело меня в чувство. Я пожала плечами.

– Пыль вытираю. Ты что, не видишь? Запустил тут квартиру без меня совсем. – Голос звучал ровно, буднично.

Мужа это почему-то разозлило.

– Вот так всегда!!! Ты даже скандал мне устроить не можешь!! Другая бы женщина сейчас посуду била, стараясь мне глаза выцарапать, а ты… Ты вытираешь пыль?!!! – Муж старался распалить себя, с каждой фразой все набирая и набирая обороты.

Я совершенно некстати вспомнила фразу, сказанную одним гениальным человеком. «Труднее всего мы склонны прощать другим людям собственную подлость». Невесело.

Меж тем, Олег распалялся все больше и больше.

– Если бы ты меня любила, то ревновала бы!!! – Он выкрикивал какие-то фразы, обвинения.

А я сидела на табуретке с тряпкой в руке, и чувствовала, как пустота внутри меня вытесняет всю боль, выталкивает прочь отчаянье. И тут, я ни с того ни с сего, вдруг запела во все горло.

– Говорила мама мне

Про любовь обманную,

Да, напрасно тратила слова.

Я ее не слушала,

Затыкала уши я,

Ах, мама, мама, как же ты была права!!!

Я самозабвенно горланила песню, не чувствуя, как слезы текут по моим щекам. Муж сначала сбавил обороты, потом и вовсе замолчал. Он смотрел на меня с испугом и злостью. А я, продолжала выводить припев. Когда начался куплет про подружку Зиночку, которая перешла тропиночку, я услышала, как хлопнула входная дверь, и в доме наступила тишина. Я из чистого упрямства допела припев, и замолчала. Боли не было. Все уже давно отболело. Только во рту был горький привкус предательства.

Решение пришло сразу. Я спокойно поднялась, и только тут заметила, что все еще держу тряпку в руке. Кинула ее в раковину и прошла в спальню. Теперь это была ЕГО спальня, не наша. Быстро побросала кое-какие вещи в чемодан. На первое время хватит. Накинула плащ на руку, и вышла, захлопнув дверь и оставив ключи от квартиры на полочке в прихожей.

Я быстро дошла до соседнего дома, и поднялась на второй этаж. Тут жила моя хорошая знакомая, Надежда Павловна. Подругой ее назвать мне мешала существенная разница в возрасте, и некая отстраненность последней. Она работала начальником отдела кадров в нашем управлении. Я частенько забегала к ней попить чайку в свободную минутку и потолковать о жизни. Нет, вовсе не о моей жизни, а о жизни вообще. Про мою жизнь у нее хватало такта не спрашивать, а у меня хватало ума не рассказывать.