Я постучала в дверь, прислушиваясь. Тишину я, конечно, иногда люблю, но сейчас она очень подозрительна. Главное, чтобы папа с Ботаником не прикапывали сейчас где-нибудь труп Мележа. Ну, или наоборот.

— Оу, — выдал папа, открыв дверь. — Вы как раз вовремя.

Так, вроде никакого погрома и членовредительства не наблюдается в номере. Мележ пытается прийти в себя, даже не начал по привычке тыкать в меня пальцем и обвинять во всех смертных грехах. Ботаник на этот раз пытался слиться с кроватью, сидя на краешке, но хамелеон из моего протеже так себе. А папа уже похмелялся и объяснял Мележу, что не умеет тот пить. Странно, что вводный курс в «Бухаловедение» проводил не Константин Иванович. Хотя в этом городке мы точно скоро все сопьемся, чтобы не сойти с ума.

Мележ даже не удивился, увидев Лёшу, но я все равно решила пояснить:

— Встретила твоего друга, подумала, что трезвый водитель тебе не помешает.

— Я тебе, как человек, проработавший много лет на бетономешалке, говорю, что пьяным за руль ни-ни, — заявил папуля.

Видимо, приглянулась ему моя легенда. Ага, почти работа под прикрытием, только проверить все можно на раз-два. Да Мележ и так понимает, что лжем мы ему в глаза, даже не покрываясь лёгким румянцем. Главное, чтобы Леша остался вне подозрений.

— Поехали, — кивнул мой благоверный.

Да, пусть утаскивает Мележа, пока он окончательно не пришел в себя и снова на меня не накинулся.

— Утро вечера мудренее, — с самым серьезным видом заявил папа.

Андрей согласно кивнул. Вот это да! Может, в снотворном ещё какая примесь была, которая делает людей покладистыми?

Ботаник с облегчением выдохнул, когда за Лёшей и Мележем закрылась дверь. А папа вопросительно на меня посмотрел.

— Мы с Лёшей подумали, — ответила я на его немой вопрос, — что алиби повару сделал Мележ. Ты говорил, что двое мальчишек, двадцать семь лет назад он как раз мальчишкой и был.

Папа приложил указательные пальцы к вискам и закрыл глаза. Понятно, лучше даже не дышать — гений думает.

— Мне нужны мои заметки.

Привычка ничего не выбрасывать — это о папуле. Но я сомневаюсь, что он привез с собой все заметки по тому делу.

— Хоть что-то, — подал голос Ботаник.

— Я визуально помню дом, почти на окраине, четырёхэтажный с красной крышей. Первый подъезд, квартира налево на втором этаже. Я разговаривал сразу с родителями одного из мальчиков. У отца ещё имя необычное было — Витольд Аристархович.

— Но Мележ Витальевич, — заметил первым мой протеже.

— И у него не было отца, — вспомнила я рассказ Лёши. — Но мы помним, что мальчиков было двое.

— Прокатимся? — предложил Ботаник. — Может, эта семья все ещё там живёт.

— Подождите, — сказала я и, повторив папин жест с пальцами и висками, задумалась.

Если Мележ шантажировал повара, то второй парень тоже мог бы. Вариант один: он уехал из этого города в поисках лучшей жизни и давно забыл и Мишкина, и Мележа. Вариант два: мой поклонник Андрей Витальевич и тут постарался подмять всех под себя. Или не всех и кто-то делает вид?

— Есть идея! Если не выгорит, то прокатимся.

— Одни гении вокруг, — покачал головой папа.

Есть в кого, Зигмунд Давидович.

— Только вот как проверить мою догадку? — задумчиво посмотрела я в окно.

Можно выждать ещё полчасика, пока Леша довезёт Мележа до дома. А там, надеюсь, уже не будет сюрприза в виде товарища в отключке. Лишние трупы точно не нужны.

Но полчасика моя нервная система не выдержит. Ждать — это вообще не мое.

— Мальчики, за мной, — так ничего и не объяснив, я почти полетела к двери номера, а потом и вниз.

Тася чуть приподняла брови, увидев, как я бегу к стойке, а за мной — папа с Ботаником.

— Ты хорошо знаешь администратора Кристину? — спросила я, в предвкушении даже стукнув ладонями по стойке.

— Не особо. Из-за… — Тася запнулась.

— Ага, из-за истории в стиле Монтекки и Капулетти, — закончила я за нее. — Парень у Кристины есть, знакома с ним?

— Немного.

На меня все трое смотрели, как на умалишенную. Но я всё ещё не теряла надежды, что в маленьком городе все друг друга знают хотя бы по именам.

— Его же Денис зовут. Фамилию знаешь? Что-нибудь о его родителях.

— Знаю, — наконец-то расслабилась и улыбнулась Тася. — Его отец работал в школе, где я училась. Учитель истории и завуч.

— И как зовут этого несущего доброе и вечное в детские массы?

Опять я начинаю выводить людей из равновесия своим языком.

— Каменев Витольд Аристархович.

Вот мы и нашли мальчика, которому досталась роль второго плана. А удовлетворен ли он ею?

Глава 45

Ботаник выразительно чертыхнулся у меня за спиной. Нет мамы на него, чтобы по губам отшлепала. Хотя если в этот городишко притащатся Инесса с Гражиной Эдуардовной, то я уже и не удивлюсь.