— А не твое ли это дело, Марина? — процедила сквозь зубы. — Лучше займись своей личной жизнью, а не лезь в чужую.

Кажется, сказала я это слишком громко, поскольку после моего высказывания наступила громогласная тишина. Видимо, не только Марина, но и, сам коллектив, не ожидал от меня подобной реплики. Суетящиеся на кухне повара даже остановились, с интересом глядя на меня и выжидая дальнейших действий. Но их не произошло. Дабы конфликт не разрастался, резко повернулась, выйдя на черный ход. Мне нужен был свежий воздух, хотя бы глоток. Желательно промозглый, чтобы холод вечера остудил пыл и помог разобраться в себе и своем гневе. Ведь не Казакова была причиной и не тот клиент.

Та девушка.

Перед глазами тут же встала красивая брюнетка с удивительно пронзительным взглядом. Хотелось рыкнуть от бессилия, как только вспоминала прикосновение Демьяна и то, как смотрел на меня. Слишком жарко.

Когда я вышла к столам, меня, почему-то, не удивил тот факт, что моего буйного клиента, как и его друга, в баре не было, а за стол уже было оплачено. Удивительным было то, что минут через пять мне принесли большой букет хризантем с припиской об извинении.

Странно это было, как и то, что Демьяна за своим столом тоже не было.

Как и его компании.

Весь остаток вечера, к моему облегчению, Марина больше не донимала меня, но затылком я чувствовала острые взгляды, направленные на меня. Вспоминать ее слова не хотелось, но соль в них была и это коробило. Казакова утверждала, что знала Демьяна, но верила ли я ей — вопрос риторический. Была уверена, что имя его она, как и я, услышала случайно. Память заострилась на другом.

Сложно не обращать внимание на действия Демьяна, особенно, когда даже малейшее прикосновение находит отклик во мне. Кажется, я даже с закрытыми глазами найду его. По запаху. Ощущениям и собственной реакции на него. Разве такое бывает вообще? Если бы я достаточно хорошо разбиралась в психологии поведения человека, то, возможно, знала бы, обоюдно это или нет. Ведь ощущать это чертово притяжение становилось все тяжелее, с учетом самого Демьяна и его девушки, глядя на которую даже сравнивать ее с собой будет глупой попыткой.

Конец рабочего дня тянулся неимоверно долго, и в течение этого времени я успела пару раз сцепиться с Мариной. Домой я приехала в полном упадке сил и мыслей. Не хотелось думать ни о чем и ни о ком.

На следующий день позволила себе проваляться до обеда, чувствуя, как немного ноют мышцы с прошлой тренировки, как бы напоминая мне о том, сегодня должна состояться еще одна. До самой последней минуты я лежала на кровати, роясь в интернете, после чего, вздохнув, все-таки встала. В этот раз Артур снова присутствовал на наших занятиях, оставаясь при этом в стороне. По всей видимости, уроков у него не было, и он просто отсиживался в углу.

Стараясь не думать ни о чем, отдавалась музыке и ритму, на что одобрительно кивала Полина.

— Ты танцевала до этого? — внезапно спросила она, после очередной связки.

— Да, в школе несколько лет занималась танцами, — пожала плечами.

— Ты хорошо чувствуешь ритм, — похвалила она. — И растяжка неплохая.

Не зная, как реагировать на такой неожиданный комплимент, лишь улыбнулась, кивнув. Слышать это от хореографа было приятно. Воспрянувшая эйфорией, даже не заметила, как пролетело время. Выходя из здания ощутила, как в сумке вибрирует телефон. Звонил Сергей.

— Ну, привет, укротительница Марин, — услышала веселый голос в трубке. Такое приветствие позабавило.

— И тебе здравствуй, — ухмыльнулась.

— Крошка, не забыла про сегодняшний вечер?

— Нет, — вру. Забыла, снова, но Сергею знать об этом не обязательно.

— Забыла, наверное, — раскусывает меня в полмига, но по интонации не слышно, злится или нет. — Ладно, все равно позвонил тебе напомнить и сказать, что собираемся к десяти в Шоколаде. Так что, у тебя будет полно времени на всякие шмотки-прически-макияж, — последнее произнес дразня. Действительно, до назначенного времени у меня оставалось еще часа три.

— Постараюсь успеть, — заверила его.

— Ты хорошо прям постарайся, Лина, — надавливал Литвинов, усмехаясь. — Только не переусердствуй.

— Не переживай.

Попрощавшись с Сергеем, к дому я уже шла в раздумьях о том, что бы надеть, а спустя час перерывала свой шкаф в поисках подходящей одежды. Мама, заходя в комнату, лишь посмеивалась надо мной, видя огромный ворох вещей. Сложнее всего получилось с волосом, который вился от природы. Здесь мне пришлось призвать на помощь родительницу, которая, путаясь в рыжевато-каштановых локонах, обрабатывала их утюжком.

— Зачем выпрямляешь? — недовольно ворчала она. — Такие кудри мечтает иметь любая девушка, а ты волосы только жжешь. Не боишься?

— Мам, это на один вечер. И ничего с моими волосами не случится.

Мне кажется, такой диалог проходил у каждой девочки со своей мамой, хотя моя не была столь категорична к новшеству, как у большинства. Даже когда мы с Женькой, никому не сказав, прокололи пупки, поставив перед этим фактом уже после прокола, она лишь пожала плечами, говоря, что это мое дело, что творить с собой и своим телом. Но ее любовь к моим волосам была особенная. Трепетная. Когда я их стригла, она всегда относилась к этому болезненно, порицая меня и призывая к совести.