— Он Приближенный?

Нет, иначе вы бы вряд ли пережили эту ночь. Просто могущественный говнюк с мешком денег.

Ну что за жизнь! Не успел появиться в другом мире, как уже обзавелся целым ворохом врагов среди сильных мира сего. А поскольку в стычке засветился мой однорогий друг — нечего и думать, что во дворце не поймут, кто поучаствовал в нападении. Тьма!

Неожиданно Димитр внутри меня усмехнулся и зашептал, как будто кто-то, кроме меня, мог его услышать. Сначала я решил, что рифмоплет бредит, но, взвесив «за» и «против», махнул рукой. Хуже все равно уже вряд ли будет.

Я отдал деньги подошедшему Паладу:

— С оставшимся сам решай, что делать. Но если хочешь совет — пусть катится на все четыре стороны. Сегодня и так пролилось достаточно крови.

Лысый согласно кивнул, велел выжившему охраннику проваливать, а остальным — собирать трофеи.

— И пошевеливайтесь! Пора сваливать!

И, чуть помедлив, добавил для меня:

— Спасибо. Без вас мы бы не ушли отсюда без потерь.

— Сочтемся. Кстати, вы идите, а у меня есть еще одно небольшое дело.

Переведя взгляд на крышу, я громко сказал:

— Спасибо, козлик!

— За козла отвееетишь!

***

Молочник Васил всегда вставал за пару часов до рассвета, так же как и его отец и дед. Рабочему человеку приходится выбирать: или долго спать, или вкусно есть. Вот и в этот раз он прикатил свой товар на рынок, когда солнце едва-едва встало над горизонтом, разогнав остатки ночи. Остановившись на привычном месте, Васил поздоровался с с такими же ранними, как и он, булочником и мясником и принялся выгружать бидоны. Однако тут же нахмурился, прислушиваясь. Показалось? Словно в ответ на его мысли, где-то неподалеку вновь раздалось приглушенное, но вместе с тем яростное мычание. Молочник взглянул на соседей, увидел их озадаченные лица и понял, что ему не почудилось.

Мычание повторилось. Нахмурившись, Васил пошел на звук, завернул за прилавок, у которого обычно торговали бронники и пораженно застыл.

Оперевшись спиной на невысокий столбик, на земле сидел связанный человек с кляпом во рту. Он отчаянно дергался, отчего табличка у него на груди колыхалась из стороны в сторону, но Васил все же смог прочитать по слогам:

ДЕМИД НИКИСТОС. ГРАБИТЕЛЬ И УГНЕТАТЕЛЬ СЛАВНОГО НАРОДА КРИТА.

— Может, все-таки объяснишь, зачем ты это сделал?

Я оторвался от трофейного перстня, с которым возился уже час, и поднял взгляд. Передо мной стоял Палад.

— Поясни. Сделал что?

Вариантов ответа было несколько, в зависимости от того, какой именно вопрос его мучает.

— Взял с собой козла. Зачем он нам… тебе?

Я уже успел убедиться, что эллины не очень хорошо относятся к сатирам. И надо сказать, что подобное отношение имело под собой почву. Как оказалось, козлорогие отличались скверным характером, острым языком, жрали в два горла, пили в три и не упускали момента похабно пошутить. Мой новый знакомый, которого звали Менис, полностью оправдывал славу своего племени. От Лии он отстал лишь тогда, когда я пригрозил макнуть его в отхожую яму.

— Парень спас мне жизнь. Если бы не метко брошенный им камень, то это колечко не сменило бы владельца.

— Ну, насколько я понял, днем ранее ты тоже вытащил его из задницы, в которой козлорогие частенько оказываются. Так что вы вроде как в расчете.

Крыть было нечем. Я задумался, а потом честно выдал:

— Ты прав. А зачем я его взял? Сам не знаю. Считай это интуицией. Я чувствую, что он может оказаться полезен. Как минимум, камушки он мечет мастерски.

— Надеюсь, у него есть и другие таланты. Пока что он лишь хлещет винище, жрет за троих и отпускает соленые шуточки. Не считая того, что все убежище провоняло козлятиной.

Я пожал плечами, показывая, что тоже на это надеюсь, однако Палад не ушел. Пододвинув к себе стул, он сел напротив.

— Что тебя тревожит?

Он помедлил с ответом. Затем посмотрел в сторону:

— Я знаю, что это тебя ищут наверху. Приближенные. Даже назначили вознаграждение. Честно сказать, поначалу я подумывал избавиться от тебя, сдав на руки ищейкам, сграбастать денежки и забыть о вашем появлении.

— Что же тебя остановило?

— Ты ведь и сам догадываешься. Я тоже не сказать, что в ладах с законом.

Неожиданно он собрался с духом и начал рассказывать:

— Я был в армии Кидония. Вообще, наш город ни с кем особо не воюет уже двадцать пять лет, после того, как Пиролаты уничтожили клан Якостроф. Хвала Олимпу, я был еще слишком молод, чтобы участвовать в этом. Когда мне исполнилось восемнадцать, я записался в армию, потому что всю жизнь мастерить посуду из глины, как мой отец, не хотелось. А хотелось денег и приключений. В учебке меня выделяли, так что после распределения я попал в полк, подчиняющийся непосредственно Правителю. Очень скоро я понял, что служба в армии несколько отличается от той картинки, что рисовалась в моей безмозглой башке. Подавление восстания в голодающей провинции — самое безвинное, что нам приходилось делать.