– Так кто же вы?

– Я финансовый аналитик, специалист по банкротствам, – четко произнесла Анна.

Лицо Альберта Валентиновича вытянулось, брови поползли вверх. Кукольная фигурка, милое личико с ямочками на щеках, безупречная вежливость – все это было за прелестную, воспитанную девушку. Лишь живые, проницательные глаза выдавали в Анне что-то иное. Женщину, успевшую пережить что-то важное. Серьезное. Сложное. Большое. Но потом очаровательная улыбка прогоняла эти тени прошлого, и Аня снова становилась милейшим, приятнейшим существом.

– Ваша фамилия Орешкина? – вдруг очнулся Влад. – Это вы банкротили «Экопроект»?

– Я, – ответила Аня, – а вы имеете к нему какое-то отношение?

– Нет, но их кредиторы, братья Петриченко, мои хорошие знакомые. Они отзывались о вас как о высококлассном специалисте, – объяснил Влад, – мы с вами однажды случайно сталкивались в их офисе. Но вы можете этого не помнить. И я забыл, но вот сейчас всплыло. Я еще думал, откуда мне знакомо ваше лицо…

– Вот даже как? – подхватил Безбородов. – Высококлассный специалист? И на какой же почве у нас образовались дела с Юлией Андреевной?

– Уважаемый Альберт Валентинович, – стала терпеливо объяснять Аня, – одно из незыблемых правил моей работы – это сохранение полной конфиденциальности доверенной мне информации. Когда я была в штате одной крупной фирмы, нарушение этого правила грозило мне немедленным увольнением. Уже год я работаю самостоятельно и вольна сама устанавливать любые правила. Меня никто не может уволить, меня просто перестанут нанимать. У меня появилась своя клиентура, я ею очень дорожу, как и той репутацией, в создание которой вкладываю сейчас все силы. Я ответила на ваш вопрос? Если с Юлией Андреевной, не дай бог, действительно что-то случилось, я ничего не стану утаивать, ни одной детали. Но сейчас, пока мы не знаем, где она и почему отсутствует, я считаю себя связанной обязательствами перед ней.

– И при каких обстоятельствах вы сочтете, что можете раскрыть тайну ваших взаимоотношений?

– Мне трудно это сказать, – пожала плечами Анна, – мы же не знаем, что произошло. Но я обещаю вам, что скажу все, что мне известно, как только будет очевидно, что эта информация послужит не только удовлетворению чьего-то любопытства.

– Мадемуазель, вы не в арбитраже! – воскликнул отец семейства. – Прошу вас не забывать о том, что в этом мире есть вещи, имеющие куда большее значение, чем какая бы то ни было репутация. Жизнь человека, например.

– Я с вами согласна, – примирительно промолвила Аня, – я лишь надеюсь, что для самых худших предположений у нас пока нет оснований.

– Как это нет?! – взревел Альберт Валентинович. – Она без прав, без паспорта, без денег, без ключей от городской квартиры. Ее нет ни у кого из знакомых. Какие у нас, по-вашему, должны быть предположения? Юля не такой человек! Не такой!

Во время всей этой тирады Аня внимательно смотрела на Влада, на лице которого отражалась мучительная работа мысли. И Аня догадалась о выводе, к которому он пришел: Влад понял, для чего Юля наняла финансового специалиста. И по логике вещей теперь он должен сделать все возможное, чтобы Аня не задержалась в доме надолго.

– Папа, я думаю, Анна права, – как будто откликнувшись на ее мысли, сказал Влад, – мы не имеем права задерживать ее здесь. Их с Юлей связывали исключительно деловые отношения, а у нас проблема сугубо семейная.

– Как бы не так! – возразил Альберт Валентинович. – Конечно, мы не можем никого задерживать и Анна вольна уехать, когда ей захочется. Это была всего лишь моя просьба, но никак не приказ. Но насчет семейного дела ты поспешил, сынок. Я все-таки задам вам один вопрос, Аня, если вы не будете возражать. Ответьте только да или нет. Просьба, с которой обратилась к вам Юлия Андреевна, нисколько не касается других членов нашей семьи?

– Вопрос поставлен некорректно.

– Хорошо, спрошу по-другому. Дело, которым вы занимались для Юлии, было сугубо личным?

Или оно все-таки выходило за рамки исключительно ее дел?

– Нет, оно не было сугубо личным, – отчеканила Аня, – больше я пока ничего не смогу вам сказать.

– Анечка, – вернулся к ласковому тону Альберт Валентинович, – вы могли бы задержаться у нас хотя бы до завтра? Может быть, новый день внесет хоть какую-то ясность…

– Это зависит не только от меня. У меня кот, сейчас с ним мама. Если я задержусь еще на день, маме придется забрать его к себе. Если это никак не противоречит ее планам, я останусь.

– Позвоните маме, Анечка, очень вас прошу.

Аня набрала сообщение: «Мам, забери Тибальда с собой, я задержусь тут на денек-другой. Ок?» Пока Аня ждала ответа, все глаза были устремлены на нее. «Ок», – ответила мама.

– Я остаюсь.

Что делать дальше, было непонятно, и прекрасно обставленная просторная гостиная, в которой еще вчера царили смех и веселье и которая отвечала Аниным представлениям об идеальном домашнем очаге, вдруг сделалась безжизненной. Никаких страшных известий еще не было, но все будто замерли в их ожидании. Тишина, повисшая в воздухе, стала почти осязаемой.