Самому себе не лгите. Том 4
вернуться

Сборник

Шрифт:

Овладев онегинской строфой, смог напечатать свои произведения только в 2018–2019 годах в журнале «Союз писателей», в 2019-м же опубликовал книжку «Из нашей биографии». Пытался участвовать в российских литературных конкурсах, но потерпел неудачу. Возлагал надежду на «Золотого витязя», но, будучи отвергнутым, пришел к выводу, что коммунистическая партия ложью и жестокостью сломала генетический код русским витязям, превратив их в пресмыкающихся, которые боятся партии больше, чем Змея Горыныча, и обратился за помощью к европейским рыцарям, послав стихи на Лондонский конкурс, где их приняли в трех номинациях.

О мудрости наших вождей

1
У нас ни Ленин и ни Сталин,Не жившие своим трудом,Увы, к несчастью, не блисталиЭкономическим умом.Но будучи амбициозныИ обладая властью грозной,Ценой народных нужд и бедКрепили свой авторитет.
2
Неодаренный Кржижановский,Творя для Ленина добро,С толпой «технических подростков»План сочинили ГОЭЛРО,А Ленин, не подозревая,Что в плане глупость непростая,План за основу положилИ сам на Съезде доложил.
3
Интеллигенция «гнилая»За ленинцами не пошлаИ, злые шутки отпуская,Вождя серьезно подвела,За что (известно нам) немалоОт коммунистов пострадала [2] И выслана другим на страхВ одних рубашках и штанах.
4
К ней можно было обратиться,Но вождь, блюдя свой «пьедестал»,Решил, что лучше ошибиться,И обращаться к ней не стал.Они бы, может, подсказали,Но после, стервы, написали,Что в экономике ИльичУмен и сведущ, как кирпич!
5
А так как был он гениален,По мнению большевиков,Мы этот план не обсуждалиИ, не жалея громких слов,Вершили и превозносили,Пока водой не затопили,Как радостная детвора,И пойму Волги, и Днепра.
6
На труд восторженный усталоВзглянув, стирая пот со лбов,Мы усмотрели, что не сталоКормов и пастбищ для коров,А расплескавшиеся водыСплошь затопили огороды.И остаемся мы покаБез овощей и молока.
7
Что делать? Чтоб тоску развеять,Раз обмишулились чуток,В полях решили травы сеять.Посеяли. Каков итог?Пора тяжелая настала:Народу хлеба стало мало,А тут, к несчастью, наконецПокинул мир «родной отец».
8
«Отец» считал, что суховеиС лесною встретясь полосой,На ней свой злобный жар развеютИ упадут живой росойНа Приуралье и Приволжье,Кормя пшеницею и рожьюБез исключений, каждый годВойной ослабленный народ.
9
И мы брались и сил немалоВложили в тот сизифов трудТам, где по Волге и УралуЛеса издревле не растут.Но, своенравный и жестокий,Имея древний ум глубокий,Нас суховей понять не смогИ все посадки наши сжег!
10
Еще построить торопилисьМы в Средней Азии канал,Но только одного добились:Сумели иссушить Арал.Теперь, с песком поднявши, дружноСухой, горячий ветер южныйВ Сибирь из дальних тех широтК нам соль аральскую несет.
11
И Петр, и Грозный царь мечталиВ донские плыть из волжских водИ, если б, как товарищ Сталин,Так не любили свой народ,Жестокими, как Сталин, были,Дон с Волгой бы соединили,Верховье волжское – с Москвой,А море Белое – с Невой. [3]
12
Их транспорт был совсем убогий:Ни тракторов, ни поездов —Волы с лошадками, да дроги,Да баржи с сонмом бурлаков.У нас же – твердые дороги,Автомобили, а не дроги,И через реки хоть кудаИдут по рельсам поезда.
13
Что делать, раз «отца» не стало,А есть-то надо – и тогдаВновь партия сзывать нас сталаНа поле «ратного труда»:Чтоб не тонуть в мечтах бесплодныхИ накормить людей голодных,А заодно поднять страну —Позвали нас на целину.
14
Опять ученых не слыхали(А раздавались голоса),А мы пахали и пахали,Потом, затылок почесав,Хватились, но уж было поздно:Все тот же наш противник грозный —Посадки сжегший суховей —Сдул чернозем со всех полей!
15
Угробив целину, с охотойИ с той же яркою мечтойВзялись за зыбкие болота,Но мысль опять была пустой:Вложили труд, чтоб сделать грядки,Но оказались взятки гладки.Опять сизифов труд, и тамУспех не дался в руки нам.
16
Так с «гениальными» вождями,Трудясь на воле и в тюрьме,Бродили мы, как с фонарямиПри свете солнечном, во тьме.Мы сил немало положили,Но стали хуже жить, чем жили,Хотя достаточно тогдаВложили денег и труда!

2

Ленин, прочитав в журнале статью о плане ГОЭЛРО, написал Дзержинскому: «Эти ученые нас дурачат, пусть посидят недельку-другую в тюрьме – это им пойдет на пользу».

3

В битве за Курскую дугу погибло 255 тыс. человек, примерно столько же погибло и на Беломорканале.

Альберт Кайков

Литературным творчеством увлекся в зрелом возрасте. Опубликовал пять стихотворных сборников и 19 книг прозы: «Потерянное детство», «Встреча через полвека», «На заполярной широте», «Под северным небом», «В Туруханской тайге», «Черная пурга», «Наши студенты в Америке», «Семья фронтовика» и другие.

Публиковался в журналах: «Сибирский Парнас», «Российский колокол», «СовременникЪ», «Охотничьи просторы», «В мире животных», «Охота и охотничье хозяйство», «Юный натуралист» и других.

Вера

1

После уборки урожая и в первой половине зимы молодежь деревни Старые Паны обычно собиралась на посиделках. Организаторами и хозяйками посиделок были девушки. Они снимали комнату у тетки Лукерьи. Дом у нее большой, кирпичный и просторный. Строил его ее отец в расчете на большую семью, но Бог дал ему единственную дочь, которая осталась вдовой без детей. И вот теперь она тянулась к молодежи. Ей доставляло радость видеть, как веселятся молодые люди, и она за умеренную плату сдавала большую комнату. В день посиделок из комнаты выносили всю мебель, вдоль стен расставляли лавки, к потолку подвешивали десятилинейную керосиновую лампу, называемую «молнией».

Первый день посиделок считался праздничным. Девушки вскладчину варили пиво, готовили угощение, приглашали в гости парней. В ожидании парней занимали лучшие места. Парни приносили с собой конфеты, пряники, орехи, семечки и угощали девчат, рассаживаясь на оставленные для них места.

После того как все приглашенные парни собирались, девушки начинали петь, называя в песнях имена присутствующих парней. Затем начинались хороводные игры, пляски и общее пение.

На будничных посиделках девушки пряли, вязали, стараясь до прихода парней выполнить задания матерей. Во время работы пели, рассказывали различные страшные истории, передавали деревенские новости, обсуждали парней. Часто гадали: придет или нет тот или иной парень.

Нередко на посиделки приходили ребята из соседних деревень. Местные парни встречали пришельцев недоброжелательно, часто приход чужаков приводил к драке.

Развлечения на будничных посиделках носили сдержанный характер. Парни, придя к девушкам, рассаживались, развлекали их разговорами, пели вместе с ними песни и частушки. Девушки обычно продолжали работать, нарочито не обращая внимания на пришедших. Тогда парни отнимали у них веретёна, заставляя приступить к веселью.

Веселье начиналось с песен, плясок, побасенок и заканчивалось танцами. Здесь завязывались знакомства и дружба, нередко заканчивающиеся любовью и свадьбами. Большинство жителей деревни носили фамилии Стариковых и Головиных, кроме них проживали только четыре семьи Коневых и две семьи Цапаевых.

Расходились с посиделок поздно вечером, шли по улице с песнями под гармошку. Односторонняя улица тянулась почти на два километра. Дома были добротными – из круглого леса и кирпича. Все усадьбы соединялись тесовыми заборами с высокими воротами. В средней части улицы стояла школа. В ней было четыре класса. Считалось, что четырехклассного образования для деревенских детей достаточно. Многие дети не окончили и четырех классов. За оградами и огородами протекала река Пан, впадающая в реку Ошлу, которая, в свою очередь, впадала в Кокшагу, а та – в Волгу. Река неширокая, но со многими омутами, в которых водилась разная рыба.

Мише Коневу давно приглянулась семнадцатилетняя скромная девушка Клава Цапаева. Он подошел к ней и спросил:

– Клава, можно я тебя провожу?

Она сильно удивилась, что парень из очень зажиточной семьи обратил на нее внимание, и, потупив взор, произнесла:

– Проводи, если есть желание.

Миша пошел рядом с Клавой, не решаясь взять ее под руку. Он обдумывал, с чего начать разговор. Морозец стоял знатный, под ногами хрустел снег, на щеках Клавы выступил румянец. Ее лицо при выдохе окутывал пар и оседал инеем на волосах, выглядывающих из-под платка. После минуты молчания Миша спросил: