В семь часов утра я уже была в университете, готовясь к сдаче первого экзамена. Не смотря на столь ранний приезд, в аудиторию зашла самой последней, ближе к обеду. Куда спешить?

Экзамен сдала, но чувствовала себя будто под толстым полиэтиленовым куполом. Чудом сдала на пятерку и то, если бы не усидчивость и настойчивость в стремлении не лишиться повышенной стипендии — давно бы забросила учёбу.

Потом, в состоянии сомнамбулы, пошла с одногруппниками в кафе. Все пили пиво, я — сок. Все смеялись, строили планы на лето, я — смотрела на их лица, наигранно улыбалась, поддакивала в нужных моментах, и мысленно содрогалась от предстоящей поездки к Олегу.

Не дай бог Вика что-то затеялась за моей спиной… Боюсь даже думать о возможном браке с Турским. Во-первых, я не люблю его. Во-вторых — ни разу не дала повода и не ответила на ухаживания. В-третьих — а мое мнение разве ничего не значит? Нет?

Домой приехала в подавленном состоянии. Семёновна порывалась узнать причину, взирая на меня с тревогой. Рассказывать о вчерашней перепалке с сестрой не было никакого желания. С трудом запихнула в себя самодельный бутерброд, отказавшись от предложенного полноценного обеда и поднялась к себе, на всякий случай попросив разбудить меня в шесть часов вечера.

К Турским всё-таки опоздали. Как ни странно, не из-за меня. Я-то что? В чем была с утра, в том и поехала, правда, сменив удобные мокасины на нарядные туфли. А вот сестра… произвела целый фурор. Я, конечно, понимаю, что на дне рождения Олега будут все сливки криминального общества, но не настолько, чтобы выряжаться в пух и прах.

Вика вырядилась. И не скажу, что плохо, наоборот, выглядела потрясающе. Длинное приталенное платье из темно-синего бархата выгодно оттеняло легкий загар и подчеркивало соблазнительные изгибы фигуры. Высокая грудь отсвечивала перламутром в v-образном вырезе, а длинные стройные ноги загадочно мелькали в боковом разрезе, притягивая к себя взгляды едва не всех мужчин. Я по сравнению с ней выглядела такой себе замухрышкой, что не могло не радовать. На то и было рассчитано.

Правда, сестра, заметив мой «наряд», недовольно поджала губы, а вот Павел Олегович заставил меня удивленно приподнять брови, заявив, что одета я со вкусом и достаточно стильно.

В общем, смутил так смутил.

А ещё радовало, что племянничек тоже поехал. Вот его я и выбрала в кавалеры на сегодняшний вечер.

— Ванюш, наклонилась к его уху, подъезжая к загородному дому Олега, — не отходи от меня ни на шаг, хорошо?

— Почему? — удивился, будучи не в курсе моих опасений.

— Так надо. Тебе в лом, что ли?

— Да нет.

— Вот и отлично, — обрадовалась, взяв его под руку. — Если кто-то будет приглашать меня танцевать, отвечай, что я танцую только с тобой.

— Ты же знаешь, что я не люблю танцевать! — спохватился он, занервничав.

Я рассмеялась.

— Это просто отмазка, Вань. Посмотри на мои туфли! — продемонстрировала десятисантиметровые шпильки, сложив губки бантиком, бровки домиком. — Да я еле иду!

Он облегченно выдохнул и заверил меня, что весь вечер будет рядом. Слава Богу. Надеюсь, Ванькина фамилия и не по возрасту высокий рост отметут от меня нежелательных ухажеров и позволят провести вечер без напряга.

Вика только посмеивалась с моих попыток избежать столкновения с Турским. Я же не теряла надежды и изредка посматривала на Скибинского, пытаясь понять по нахмуренным бровям, будет этим вечером что-то или нет. Подойти и спросить напрямик не позволяло огромное количество гостей, с которыми Олегович то и дело здоровался, обменивался рукопожатиями и вел деловые беседы.

Пока все ожидали отлучившегося по строчному делу именинника, мы с Ванькой обошли огромный белоснежный шатер, внутри которого я насчитала около тридцати столиков. Конечно, когда столько баблища, зачем тащиться в ресторан. Можно без проблем устроить сабантуй на открытом воздухе, под звёздным небом, в окружении миниатюрных фонтанчиков и многочисленных кустов ранних роз.

Подошедшего Олега поздравила со всем «семейством», в общей, так сказать, массе.

Сжав Ванькину руку, я тоже присоединилась к поздравлениям, вскользь поцеловав именинника в гладко выбритую щеку, и уже намеревалась прошмыгнуть к дальнему столику, поближе к выходу, как зычный голос Владимира Вениаминовича остановил меня на пути к заветной цели.

— Влада, Ваня, вы куда? Присаживайтесь с нами, — указал рукой за продолговатый центральный стол, за которым уже восседали (и когда только успели?) Павел Олегович, Вика, и приехавшая из Испании Евгения Александровна, мама Олега. — Давайте, давайте, не стойте, как неродные. Тут все свои.

Ага. Свои. Зато я — чужая. С этой минуты уверенность, что празднование дня рождения не принесет для меня ничего хорошего, увеличилась в сто крат. А когда среди подошедших к Олегу припозднившихся гостей узнала Гончарова, так вообще остолбенела, увидев рядом с ним миниатюрную брюнетку.

Сказать, что я была шокирована — ничего не сказать. У меня и слов не нашлось подходящих, чтобы описать свое состояние. Шок. Вакуум. Ступор. Если бы не Ванька, потащивший меня к столу — так и осталась бы стоять истуканом, во все глаза уставившись на довольную рожу Гончарова.