– Нет, это мне повезло! – Аннаконда широко раскинула руки и даже покружилась слегка. – Ты мой славный, сладкий принц, ты привез меня в этот сказочный заколдованный замок!

Слушать это любовное воркование и дальше Уоррен был не в силах. Он попытался незаметно ускользнуть, но тетя его окликнула:

– Уоррен, дорогой мой! Ты же проводил нашего достопочтенного гостя в номер?

Когда Аннаконда улыбалась, морщинки вокруг ее глаз шевелились, как паучьи лапки.

– Он отказался от помощи.

– Он тебя прогнал? Ох, бедный мой Уоррен! Надеюсь, ты не обиделся, – сказала Аннаконда. – Выглядишь ты и в самом деле необычно, однако это не дает взрослым права дурно с тобой обращаться.

Так нежно звучал ее голос, что дядя Руперт не заметил, насколько оскорбительны сами слова. А Уоррен и вовсе не обращал на них внимания. Он знал, что есть в его внешности неудачные черты: жабья физиономия, серая кожа, кривые зубы. Зато Уоррен гордился красивыми волосами – у всех прежних Уорренов тоже имелась пышная шевелюра – и верил, что это компенсирует худшие из его недостатков.

– Мне у себя в комнате сажу подмести нужно, – сказал он. – Я пойду?

– Ну конечно, лапонька! – ответила Аннаконда. – Я же знаю, как ты любишь работу по дому. Ни за что бы не стала тебе в этом мешать.

Поднимаясь по лестнице, Уоррен услышал за спиной смех дяди.

– Какой странный паренек! Где это слыхано, чтобы мальчик охотно убирал свою комнату? Уж точно не от меня ему эта привычка досталась.

Тетя тоже засмеялась:

– Конечно, любовь моя, не от тебя! Ты принц, уборка – не твое дело.

Уоррен тяжко вздохнул. Дядя Руперт не принц, а обыкновенный лентяй. Никогда ничего не починит, не приберет, любая работа – не его дело. Отец, Уоррен Двенадцатый, был бы так на него сердит! Уоррен Двенадцатый всегда говорил, что усердный труд формирует характер.

Уоррен поднялся на четвертый этаж и заглянул в кладовку для метел и щеток. Отскочил в испуге: внутри его уже поджидала тетя Аннаконда.

– Долгонько ты плелся! – прошипела она и сунула ему в руку метлу.

– Как это вы… – Уоррен хотел спросить, как тетя попала на четвертый этаж, не обогнав его на лестнице, но передумал. Тетя все время внезапно исчезала и появлялась откуда ни возьмись. Одна из множества тетиных тайн.

Аннаконда шагнула вперед, нависла над крошечным племянником, крепко уперлась узловатыми руками в костлявые бедра, которые проступали сквозь ткань платья. Пропала улыбка, надеваемая, будто маска, при супруге: темные глаза Аннаконды грозно сверкали, длинное лицо вытянулось в свирепом оскале.

– Отвечай! – зашипела она. – Кто этот таинственный гость? В каком он номере?

– Я ничего не знаю, – пробормотал Уоррен, ежась под гневным взглядом тети. – Дядя Руперт дал ему ключ, а куда он пошел – я не видел.

– Как он выглядит? Что он говорил?

– Высокий и худой… весь в черном. Кроме лица, оно замотано белым бинтом. И ничего не говорил, только показывал карточки. А еще у него красная сумка.

– А про Всевидящее Око? – наседала Аннаконда. – Про Всевидящее Око он говорил?

– Ни слова не говорил, – повторил Уоррен. – Я думаю, это обычный турист, остановился у нас по пути.

– Он ищет Око! – прошептала Аннаконда. – Я уверена! Зачем бы еще ехать в это ужасное место? Он ищет Око, он хочет его украсть!

Уоррен уже наслушался немало о Всевидящем Оке, таинственном сокровище, спрятанном где-то в отеле, – так считала Аннаконда. Как только она вышла замуж за Руперта и приехала сюда, так и принялась выспрашивать. Уоррен знал, что Око – легенда, все равно что гигантские насекомые, якобы таящиеся в лесу, или призраки, подстерегающие в лабиринте из живой изгороди.

– Вряд ли он ищет Всевидящее Око, – честно сказал он.

– Ты малое дитя, ничего не смыслишь, – отмахнулась Аннаконда. – Вот что: как только увидишь снова этого таинственного гостя, сразу меня зови. Понял?

– Понял, – кивнул Уоррен.

– А теперь закрой за собой дверь и ступай.

– Оставить вас тут? В кладовке?

Он покорно закрыл за собой дверь, подозревая, что, если откроет ее через минуту, Аннаконды там уже не будет. Но проверять не решился.