Наверное, она сильно себя ругала.

Ничего себе, помогла, думала она.

Меж тем дракон пришел в себя.

Покраснев до самых корней волос, он подскочил на ноги, скинув на пол осколки кружки, и со всей дури треснул зарвавшегося гнома по маковке ручкой своей щегольской трости.

– Бам!
– сказала гномья голова. Вероятно, где-то там, в рыжем войлоке его волос, потерялся небольшой металлический шлем.

– Гы-ы-ы, - расхохотался неуязвимый гном.

– Да ты совсем стыда лишился!
– прокричал алый от праведного гнева дракон.
– Ты в приличном доме! Мать твою! Ты соображаешь, кому ты предложение делаешь, мерзавец?! Каким еще молотком ты собрался меня огреть?!

И он снова злобно тюкнул гнома по маковке, высекая искру.

– Вот этим, - невозмутимо ответил гном, с кольчужным звоном поднимаясь с колен. За спинкой кресла дракона и в самом деле притаился его молот - огромная толстая дубина с нанизанным на нее огромным куском железа.
– Прикажете бить, очар-ровательная Евангелина?

– Нет-нет-нет, господа!
– заверещала я, нелепо маша руками, как тонущая обезьянка.
– Я вам приказываю - никаких драк в моем доме! Я умоляю! Господин гном, я уважаю ваши чувства, но может, вы их как-то по-другому будете выказывать?! Я очень прошу вас, не надо никого бить своей дубиной!

– А зря, - веско произнес гном, однако, подчинившись мне беспрекословно.
– Чик - и Драконья гора свободна. Там знаете, сколько богатств?!

– Ты давал клятву верности, мерзавец!
– рычал дракон нервно.

– Как дал, так и обратно взял, - невозмутимо ответил гном.
– Я бы немного пострадал, но быстро утешился в объятьях неср-р-равненной Евангелины.

– Что ты можешь ей предложить, мешок шерсти!
– кипятился дракон.

Гном приосанился, ударил себя кулаком в грудь.

– Мальчишка!
– презрительно выкрикнул он в лицо дракону.
– Да мне трусы с тремя штанинами шьют!!!

– Зачем?!
– искренне изумилась я, рассматривая две гномьих ноги.

Тут покраснели абсолютно все, ровно так же, как дракон. А еще раздался грохот - то упала в обморок матушка, потрясенная подробностями гномьего белья. Она точно поняла, зачем.

– Господа, давайте успокоимся, - предложил галантный вампир.
– Прежде всего успокоимся.

Он ловко поднял матушку и усадил ее в свое кресло.

– Кровопускание - лучшее лекарство от обмороков, - с нахальной улыбкой сказал он и наколол запястье матушки острым блестящим зубом.

Матушка, которая, вероятнее всего, только притворялась упавшей в обморок, от укуса тотчас пришла в себя и взвизгнула.

– Каков нахал!
– взвизгнула она, треснув вампира по плечу веером. Он, ухмыляясь, губами стер с ее запястья кровь и запечатлел слишком уж долгий для почтительного поцелуй.

– Весь вечер мечтал об этом, - промурлыкал он, щуря свои бесстыжие глаза.
– Припасть к вашей прелестной ручке...

– Подхалим каков!
– выкрикнула матушка, покраснев от комплимента, но уже не так сердито, ибо вампир, склоняясь над ней, снова поцеловал ее ручку.

– Думаю, я не оскорблю ничьих нежных чувств, - продолжил вампир, так же хитро и обаятельно улыбаясь, - если попрошу руки Евангелины, по всем правилам, у ее почтенной матушки. Господин гном - это, разумеется, не та партия, которая подходит нежной невинной девушке. Особенно с учетом его трусов.

Еще один! Снова предложение! Я почувствовала, что кровопускание скоро понадобится мне самой.

– Дор-р-рогая Евангелина, - снова подал голос ревнивый гном, - точно никого не надо прибить моим молотом?!

– В очередь, кровосос, - рыкнул один из магов-охотников, поднимаясь из своего кресла.
– Или я нашпигую тебя серебром, как свинью-копилку! Прелестной Евангелине собирался сделать предложение я! А вы тут устроили цирк...

Вампир ехидно посмеивался.

– Ой, как стра-ашно, - протянул он с самой обворожительной улыбкой, на какую только был способен.
– Ты и стреляешь-то как попало, три попадания из десяти.

– Тебе хватит и одного!
– рыкнул неудержимый охотник, и вампир снова гаденько рассмеялся.

Второй охотник не сказал ни слова. Он выхватил арбалет и на взмахе выпустил стрелу с красивым серебряным наконечником в вампира.

Но, кажется, вампир был прав.

Охотники из этих болтунов были никудышные.

Стрела вонзилась прямо в подлокотник кресла, на котором сидела матушка, а вот вампирские когти, блестящие, как отполированный ветрами белый лед - прямо в брюхо незадачливому охотнику. Вампир в один миг незаметно преодолел разделяющее их с охотником расстояние и выпотрошил его одним ударом.