Слёзы плавно текут по глазам,

По щекам всех когда я обидел,

И на сердце моём эта боль,

Я хочу, чтоб никто не увидел.

Но года всё идут, а слёз больше,

И о людях в один я в тиши,

Думаю, чтоб меня все простили,

И поняли, нет злости души.

Я ведь жизнь прожить всё хотел,

Добрых слов для других раздавая,

Но грубил даже лучшим друзьям,

Они плакали, слёз не скрывая.

А понятно мне всё лишь сейчас,

Низко голову в грусти склоняю,

Слёзы тихо текут по щекам,

На невинную землю спадая.

Быстро мчится поезд,

Не пойму мы где,

Я на нижней полке,

Тут лежу в купе.

А на верхней полке,

В облаках витает,

В двадцать лет Катюша,

О любви мечтает.

Вроде есть дружочек,

Даже целовались,

Но в любви друг другу,

Так и не признались.

Провожал её он,

Но опять молчал,

Слов: «Тебя люблю я!»

Так и не сказал.

Катя! Ты парнишку,

Сильно не кори,

Если он не любит,

Ты его прости!

Может он в себе тут,

Хочет разобраться,

И тебе здесь нечего,

В поезде бояться.

Подожди звонка его,

Он ещё признание,

Выскажет – я верю,

Успокой дыханье!

Ну, а если, я не прав,

Значит тут судьба,

Не было любви,

Лишь одна игра.

Только в твои годы,

Так грустить нельзя,

Будут ещё парни,

Грустно, что не я.

Ох, как грустно, что кончилось лето,

Для любви таких полных ночей,

Что теперь не забыть мне надолго,

Всё что было – всё до мелочей.

Как ходили с тобою подолгу,

И смотрели друг другу в глаза,

Тихо радуясь лунному свету,

Полных звёзд над собой небеса.

Нам казалось, оно будет вечным,

Этих чувств, приходящих, тепло,

Но закончилось счастье и с летом,

Расставание с тобою пришло.

Я ведь думал, что ты не вернёшься,

От меня вновь к тому, кто твой муж,

Говорил о любви я не мало,

Уводя от людей тебя в глушь.

Где оставшись вдвоём, мы с тобою,

На траве под деревьев теней,

Разрывали чащобы лесные,

Криком в нас безудержных страстей.

И теперь мне осталось лишь только,

Кинуть землю на гроб всей любви,

Закопав его только руками,

Изодрав свои пальцы в крови.

А потом буду я на могилку,

Эту часто сюда приходить,

Ведь любви уходящего лета,

Мне в себе уже не остудить.

Жизнь, не жалость, а скорей жестокость,

Ты один в просторах пустоты,

Обрети скорей в себе побольше силы,

Чтобы с жизнью быть всегда на ты.

Ей не следует отмерить послаблений,

С ними будет ей трудней теперь – поверь,

Ну а ты, готов к судьбы ударам?

Если да, раскрой пошире дверь.

Ну а если, не получится ответа,

Ведь от жизни хочется добра,

То ты не получишь этой форы,

Перед нею – крепкая стена.

Соберись – вперёд, сжав кулачища,

И иди на бой, пока в глазах есть свет,

Я мужчина, а это уже много значит,

И такой теперь на всё ответ.

Прости за то, что в день ненастный,

Я был так груб, хоть и не смел,

И взять тебя тогда с наскоком,

Таков решил: был мой удел.

Себя совсем тогда не помнил,

Лишь тела твоего хотел,

Отбросив ласки, мёд прелюдий,

Я вдруг как будто озверел.