Что-то произошло.

Что-то случилось.

Но вот что?

Утром он проснулся от того, что на кухне лилась вода и слышалось шкварчание масла на сковородке.

Матвей уже и забыл, когда просыпался от этих звуков, – со смерти прадеда прошло уже много времени. Он вскочил, взъерошил отросшие волосы и босиком выскочил на кухню, теряясь в догадках, кто же это хозяйничает у него в доме. Неужто Скарбник подвизался в роли домохозяйки? Хорошо бы, хоть какая-то польза от зверюги.

На кухне Снежанка пекла блинчики.

Матвей уставился на маленький коричневый заварной чайник, который не видел лет десять, – наверное, со смерти родителей, – перевел взгляд на большое блюдо, где высилась стопка тонких кружевных блинчиков, на чашку с вареньем и немного растерялся. Пахло восхитительно.

– Я заварила себе чай, – осторожно и немного виновато проговорила Снежана, оборачиваясь. Она стояла у плиты и орудовала деревянной лопаткой. – Я не пью кофе.

– Конечно, – пробормотал Матвей, не зная, что сказать еще.

– Садись, ешь. Сегодня суббота, мне не надо в школу. Поэтому вот решила немного постряпать. Ты был такой усталый вчера.

Матвей сел за стол, налил себе чаю – совершенно машинально, просто чайник был под рукой, – и откусил первый блинчик, обмакнув его предварительно в варенье.

Как давно он не ел блинчиков!

Мирослава такую еду не одобряет, она не понимает «жареного теста». Мол, что за еда? Неполезно, лишь растолстеешь и станешь большим и неповоротливым. Поэтому в те дни, когда Мирослава приходила в гости, Матвей готовил овощи, картошку и делал салаты. Лишь иногда варились макароны к сосискам.

– Очень вкусно, – проговорил Матвей и потянулся за новым блинчиком. – Ты потрясающе готовишь.

Снежанка заулыбалась так, словно ей только что присудили награду «Мастер-шеф», ловко перевернула очередной блинчик – еле заметное движение, и кружевной кругляш лег ровно на серединку сковородки, – и сказала, что это несложно и ничего особенного в этом нет.

– Я вот не умею готовить такие дырчатые блины, – заметил Матвей. – У меня они получаются вообще без дырочек, хотя я и добавляю соду.

Снежана тут же пустилась в пояснения, но Матвей слушал вполуха. А когда девчонка наконец замолчала, спросил:

– Что тебя так испугало в доме пани Святославы?

Снежанка нахмурилась, моргнула своими удивительными чайными глазами и принялась объяснять. Говорила она грустно, много и долго, постоянно вставляя «и вот», «знаешь», «получается» и прочие ненужные слова.

– Не могу находиться в темноте, и все, – закончила наконец длинную речь Снежана. – Сразу страшно, сразу вспоминаю этого… Ну ты понял, да? Этого ужасного нашего классного, Лушу. И вот… Я его вспоминаю и цепенею от ужаса. И я не смогла вчера… Просто не смогла, и все. Знаешь, там такая темень стояла в доме пани Святославы, что я чуть не померла от страха…

– А у меня тебе не было страшно? – поинтересовался Матвей, не переставая поедать блины.

– Так у тебя всюду ночники горят, у тебя не бывает полностью темно, – резонно заметила Снежана.

– Точно.

Матвей и сам боялся темноты и одиночества, если уж говорить начистоту. Мирослава была для него спасением, просто невероятной удачей. А теперь она в Старом городе, а он тут один – страшный и ужасный Ведьмак, который и шагу в собственном доме не может ступить без того, чтобы не зажечь ночники.

– Тогда приходи ко мне когда захочешь, – неожиданно для себя сказал Матвей. – Если тебе тут не страшно, можешь ночевать когда угодно.

Снежана вдруг зарделась и отвернулась к сковородке, словно Матвей не ночевку ей предложил, а обручальное кольцо как минимум. Сказала, что будет приходить и может для него готовить. Что он любит есть?

Вспомнились вдруг развороченные внутренности кабанчика, и Матвея чуть не вывернуло. Он залпом выпил полкружки чая, не замечая, какой тот горячий, потом буркнул, что блинчики очень даже хороши. И еще бананы и йогурт.

– Ты прямо как Мирослава. Вы оба питаетесь ненастоящей едой. Может, борща сварить?

– Только без мяса, – устало сказал Матвей, понимая, что не сможет проглотить ни одного мясного кусочка.

– Хорошо.

– Продукты я сам куплю сегодня.

– Я тоже могу купить, деньги у меня есть. Пани Святослава дает столько, сколько надо.

– Ну, значит, с голоду мы не умрем, – невесело усмехнулся Матвей.