– Я уверен, что у тебя все получится. Ты всегда лучше умела обходиться с живыми тварями, чем я.

В восторге оттого, что она вновь сопричастна его жизни, его работе, Мари-Жозеф поцеловала брата в щеку.

Зевнув, он с усилием встал:

– Еще можно немного поспать.

Улыбка на его лице сменилась кривой усмешкой.

– Даже иезуиты не приучили меня вставать с петухами.

– Я возьму это на себя, – пообещала Мари-Жозеф. – Я разбужу тебя вовремя, чтобы ты не опоздал на церемонию королевского пробуждения.

– Я был бы тебе очень обязан, – произнес Ив.

Он выпроводил Мари-Жозеф из клетки, запер дверцу на засов и как следует потряс ее, чтобы вновь, как и вечером, убедиться в надежности запора. Русалка проводила их стенаниями.

– Ой! – Мари-Жозеф отпрянула, ощутив под ногой что-то скользкое и холодное.

– Что случилось? Ты наступила на стекло?

Она подняла мертвую рыбу:

– Твоя русалка отказывается от рыбы, которой ты ее кормишь.

Мари-Жозеф шла по безмолвным рассветным садам Версаля. Садовники исчезли с первыми лучами солнца, но придворные еще спали, а посетители еще не явились. Пока ей одной принадлежала эта красота, облака белоснежных цветов, напоенный апельсиновым благоуханием воздух.

Она шагала по Зеленому ковру к фонтану Аполлона, размышляя, как спланировать день. Она покормит русалку, потом вернется во дворец, времени у нее останется еще предостаточно, разбудит Ива и позавтракает с ним хлебом и шоколадом. Он будет присутствовать на церемонии пробуждения его величества. Она не сможет его сопровождать, ибо женщинам запрещено принимать участие в этом ритуале, зато будет ждать его в караульне, вместе с другими дамами и мужчинами, которым не посчастливилось так, как Иву, а потом в свите его величества отправится к мессе.

Утро было восхитительное. Мир был восхитительный. «Если я сейчас подобью ногой камешек, – подумала она, – то несколькими росчерками пера, сделав всего несколько расчетов, смогу описать его взлет и падение. Я могу исчислить, с какой силой он упадет на следующий камень, а отскочив – на следующий. Открытия господина Ньютона позволяют мне описать все, что я хочу, даже пути звезд и планет в далеком будущем. А теперь, когда я вышла из монастыря, никто мне этого не запретит!»

Легкий ветерок зашелестел листьями апельсиновых деревец в кадках. Мари-Жозеф подумала, как рассчитать колебание трепещущих листьев, и, хотя и не сумела тотчас найти верное решение, была убеждена, что рано или поздно это будет ей под силу.

«Господин Ньютон наверняка быстро справился бы с такой простой задачей, – подумала она. – Осмелюсь ли я написать ему еще раз? Удостоит ли он меня ответом, если однажды соблаговолил написать мне, а я тогда не смогла ответить? Вот бы узнать, что было в письме».

Версальский дворец стоял на невысоком холме; Зеленый ковер вел под уклон к шатру русалки.

Насколько легче идти, чем вчера вечером, заметила она. Сегодня она надела амазонку, куда более удобную, чем придворный роброн.

Когда она подходила к лабораторному шатру, несколько массивных повозок, осевших под тяжестью бочек, как раз катили по Королевской аллее к фонтану.

Граф Люсьен легким галопом пустил своего серого арабского скакуна мимо повозок. Горячий конь, взметнув гравий из-под копыт, весело вскинув черный хвост, подскакал к шатру. Граф Люсьен приветствовал Мари-Жозеф взмахом трости. Под его надзором рабочие развели полог шатра, а возчики выстроили в ряд телеги.

Мари-Жозеф вошла в шатер, подняла засов на дверце клетки и, торопливо пройдя к краю фонтана, стала искать взглядом русалку.

Длинные темные волосы и переливчатые кожистые хвостовые плавники мерцали под копытами Аполлоновых солнечных коней.

– Русалка!

Морская тварь взмахнула хвостом и забилась глубже под статую. Мари-Жозеф потянулась было за рыбой, но потом передумала. Вокруг корзины стояла лужица растаявшего льда, разило несвежей рыбой.

– Лакей!

В отличие от русалки, слуга опрометью кинулся на ее зов, с почтительным выражением лица, не поднимая глаз.

– Да, мадемуазель?

– Немедленно выкиньте эту зловонную гадость! Где свежая рыба? И где обещанный лед?

– Сейчас доставят из кухни, мадемуазель, вот-вот, уже несут.

Он махнул рукой в сторону входа, откуда показались трое слуг: один с плетеной корзиной, двое других – с тачками, полными льда.

– Хорошо. Спасибо.

Он отвесил торопливый поклон и бросился давать указания остальным. Те отнесли корзину рыбы в клетку и принялись лопатами выгружать мелко наколотый лед, высыпая его на образец для вскрытия.

Мари-Жозеф выбежала в центр фонтана, на край помоста. Доски были сухие, а значит, русалка больше не пыталась бежать.

«Наверное, она вне себя от ужаса, – со вздохом подумала Мари-Жозеф. – Испуганных животных трудно приручить».