Как только он развязал его, запах вырвался наружу и почти лишил меня сознанию:

– Бернард, милый, это лучший запах, что я чувствовала за последние пару месяцев, - потянулась я к румяному, ароматному, хоть и мятому угощению.

– Неужели я пахну хуже? – смеялся муж, открывая плотно подогнанную к бутылке бумажную пробку.

– Ну, как сказать… Если бы тебя можно было съесть, я бы сделала это давно, но ты мне больше подходишь по причине крепости рук и быстроты принятия решений. Знаешь… - я перестала жевать, и передала пирожок ему, - я впервые в жизни могу рассчитывать не только на себя, и мне это очень нравится.

– Ну, хорошо, хоть на это я сгодился, а то и кормить меня в общем-то не за что, - смеялся он, жуя вкуснейший сыр с крапивой.

А это ведь идеальное решение для замены шпината или щавеля! Мы собирали крапиву, чтобы зимой пить ее отвар в небольших дозах, а ведь ее можно сушить и больше, а зимой заваривать и использовать не только отвар, но и зелень. Ее можно солить, как и черемшу. Идеи приходили всегда кстати, но сейчас моя задумчивость была прервана кружкой, которую мне подал Бернард:

– Это наша первая брачная ночь, кстати, и постарайся не напиться в доску, - он смеялся над тем как я часто задышала, когда у меня перехватило дыхание. Напиток был не меньше пятидесяти градусов, как мне показалось.

– Даже не рассчитывай, потому что сегодня у меня праздник – я наконец-то завела себе сильного и доброго мужчину.

– Ну, я не могу похвастаться, что завел себе мягкую и слабую жену, но очень рад, что такой редкий экземпляр достался мне.

Мы выдвинулись в путь, как только встало солнце. Дорогу я не узнавала вовсе, потому что шли мы из Плимута практически наугад, Но Бернард хорошо ориентировался, и шел спокойно. Я рассказывала о том, какой станет Америка и Шотландия, о том, что не станет королей и войн, о том, что рабство, которое только начинает процветать здесь, тоже отменят, но мы с ним не застанем этого.

Очень долго я рассказывала о самолетах и полетах в космос. Когда я замолкала и возвращалась в реальность, мне было не по себе от того, что все это я больше никогда не увижу.

Мы пели песни известных только мне исполнителей, но мне приходилось объяснять, что значат многие слова.

Так мы шли почти месяц, и медовым его назвать было сложно. Я радовалась, что успеваю к моменту, когда у Клер появится малыш, что буду рядом в этот сложный и страшный для меня день, но жизнь распорядилась несколько иначе.

Наш форт мы увидели с высокой горы, спустившись с которой мы попадем в нашу долину у озера. Дом казался игрушечным, а людей было и вовсе не разглядеть, но Бернард увидел лодки – много каноэ индейцев у берега. Никогда они не прибывали к нам в таком количестве, и это могло значить все, что угодно.

Мы должны были разжечь костер на вершине, предупреждая о нашем возвращении, но Бернард не позволил этого сделать – там нас могло ожидать все, что угодно, а зная какие прекрасные охотники индейцы, мы и без него станем для них легкой добычей.

– Ну, я не думаю, что они напали, Бернард, - я беспокойно ходила из стороны в сторону, понимая, что незаметно выйти к берегу у нас не выйдет.

– Мы должны спуститься ночью. Если это не могавки, вряд ли Сквонто рассказал, что должны прийти мы. Так у нас будет хоть какой-то шанс больше выяснить.

– Если они нас не поймают раньше.

– Да, но мы обязаны прийти им на помощь.

Мы спускались с гор, ведя лошадей. До ночи мы спустились в низину, и шли, обходя болота. Мы миновали наш лагерь, что организовали для сбора сиропа, значит, через пару часов мы будем на месте.

– Останься здесь с лошадьми. Я проверю и вернусь за тобой, Элизабер.

– Нет, давай привяжем их и пойдем вместе, я не хочу терять тебя в первые дни моего замужества. Мне оно и так чуть не стоило жизни, и еще худшего замужества, нежели с тобой! – встала я в позу, но его взгляд говорил мне о том, что это не обсуждается.

– Миссис Колдер, одна из ваших обязанностей сейчас – слушаться мужа. Если я попаду в беду, ты сможешь хоть что-то придумать, а иначе, мы вместе окажемся в безвыходной ситуации. И хожу я много тише тебя, - ответил он, снимая мокасины, привязывая лошадей.

– Хорошо. Дай мне знать, как можно быстрее, прошу тебя, - я взяла его лицо в ладони, и сама поцеловала. Боялась я теперь не только за Клер – в моем сердце страхов стало в три раза больше.

– Если все хорошо, ты увидишь рано утром дым от костра. Когда я пойду встречать тебя, я буду петь твою песню. Договорились?

– Договорились. Я очень жду эту песню, Бернард. Побереги себя, прошу тебя. И Клер… Не оставляй ее в беде, если там беда.

– Клянусь, что Клер будет в порядке, даже ценой моей жизни, - он поцеловал меня и прошептал: - попробуй заснуть. Пара часов ничего не решит. Если я не вернусь к обеду, просто уходи.