Либби прошла чуть дальше, повернулась ко мне и достав пачку сигарет, спросила:

— Ну что подруга? Советоваться будешь? — и она улыбнулась.

Я посмотрела на нее. Что в этом такого хорошего? Это же вредно.

Именно это я и сказала ей. Она, посмотрев на меня, достала с пачки сигарету и подкурила ее.

Выпуская колечки дыма в небо, она сказала:

— Вредно. — она утвердительно кивнула — Но зато это помогает расслабиться. А в нашем случае, еще и успокоить нервишки. Иногда, сигарета мне помогает сосредоточится. А в иной раз, отвлекает. У этих штук, — она покрутила сигарету в руке — есть много минусов, так же, как и плюсов. Ада, заставлять я тебя не буду. Просто попробуй. Ты же от одной или двух затяжек не станешь курильщиком.

Я сомнительно посмотрела на протянутую мне, подкуренную сигарету.

— Ну от меня же будет пахнуть куревом. — изрекла я.

Либида, смеясь, достала из своей крохотной сумочки флакончик духов, и миниатюрный тюбик крема.

— Не будет. Ни от тебя, ни от твоих рук. — и она, снова протянув мне сигарету, добавила — Мы живем один раз. За такое короткое время, я считаю, стоит попробовать все. Ну кроме наркотиков. Эта гадость может не хило подпортить нашу, и без того, короткую жизнь.

И я сломалась. Протянув руку, я взяла сигарету и поднеся ее к губам, сделала первый вдох.

Тут же возникло непреодолимое желание закашлять. В принципе, что я и сделала. Кашляла я недолго, но надрывисто. После того, как я чуть не выплюнула свои бедные легкие, я, сквозь пелену слез, посмотрела на Либби.

— Ты садист. — хмуро, с хрипотцой в голосе, заявила я — Самый что ни на есть жестокий садист.

— Хаха… — Либби просто заливалась смехом — Дурочка! Зачем же так глубоко затягиваться, когда в первый раз? — сквозь смех и слезы, прохрипела она.

— Эй! — я возмущенно посмотрела на нее — Это вообще-то ты меня уговорила. Попробуй… Мы живем один раз… — уже смеясь передразнила я.

— Кто ж знал, что ты такая наивная? — вытирая слезы, все ещё смеясь сказала она — Я так же сказала, что заставлять тебя не буду. Ты сама взяла сигарету, а могла бы просто отказаться. А это значит, что?

— Что? — глупо спросила я.

— Что ты сама хотела попробовать. На подсознательном уровне. — заявила она, и снова затянулась.

Нашу перепалку прервал голос водителя, предупреждающий, что до конца стоянки осталось десять минут. Мы быстро выскочили из-за угла, и я заметила, как Либби на ходу брызгала себя духами.

— Давай купим водички? — предложила девушка — Дорога у нас еще долгая, а я без воды умру.

— Давай. — улыбнулась ей я, мысленно полностью поддерживая ее предложение. Пить хотелось просто невыносимо. Особенно, после неудавшейся попытки закурить. — Ой! А я деньги в автобусе оставила! Сбегать не успею!

— Не волнуйся! — ободряюще улыбнулась Либида — Я куплю воды, а ты мне просто в автобусе отдашь денежку. Вуаля! И проблема решена! — и она засмеялась.

Я благодарно улыбнусь, и подумала. Эта девушка, просто само счастье. Такая веселая и беззаботная. Мне никогда такой не стать. Она не такая как все. В ней есть что-то особенное. Что-то такое, что не позволяет ей грустить, и отвлекаться на разные пустяки. Она живет одним днем, и поэтому такая счастливая.

Именно в этот момент, я понимаю. Что не все люди, окружающие меня, снобы. Есть и такие, как Либида. Радостные и не унывающие. Люди, способные не реагировать на мою особенность. Люди, которые веселятся, несмотря ни на что.

— Спасибо. — прошептала я, надеясь, что она не услышит.

Либби посмотрела на меня, и в недоумении приподняла бровь.

— За что? — спросила она, смотря на меня удивленным взглядом.

— Ну… — черт, видимо всё-таки она услышала меня — …За твою доброту и открытость. За твою защиту и понимание. Ты за эти полтора часа, смогла подарить мне больше, чем все мои знакомые за всю мою сознательную жизнь.

Либби смотрела на меня в полном недоумении. Она подошла ближе, положила руки мне на плечи, и сказала:

— Я тебя понимаю. — ее глаза стали печальными — Я тоже всегда была одна. Моя странность, если ее можно назвать так, заключается в том, что парни, любого возраста, вокруг меня табуном вьются. Всю мою жизнь, они липли как мухи на мед. И из-за этого, все мои подруги, если они и были таковыми, стали отворачивать от меня. А когда мне исполнилось шестнадцать, ребята как с цепи сорвались. Родители говорили, что я просто излучаю огромное количество ферамонов. Но я-то знаю, что это не так. Знаю, что со мной твориться что-то не ладное. И поэтому, я с радостью восприняла приглашение в эту школу для странных детей, в надежде там разобраться что со мной такое происходит.

Ее глаза были полны слез. Она смотрела на меня, и я видела в ней саму себя. Я видела такую же отчаявшеюся девушку, не знающую того, что с ней не так. Видела и чувствовала все тоже самое. Но именно в этот момент, именно тогда, когда человек, стоящий, рядом со мной грустил, я знала, что нужно сделать.

Я положила руку на ее подрагивающее плечо, а потом и вовсе обняла. Я всеми силами хотела забрать ее боль, ее обиду и печаль. И именно в ту минуту, когда я этого всеми силами желала, я почувствовала нечто необъяснимое. По моему телу разрасталось чувство, не подвластное моему пониманию. Словно вся людская печаль наполняет мои легкие, придает мне сил и обволакивает меня. Я почувствовала, как Либби перестала плакать, а люди вокруг нас потускнели в лицах.